Думала

Думала, правильной и праведной стать не сложно.
Можно планку поднять повыше…, а там на крыше
Ангелы поют, слышишь?
Они меня ищут сверху, как беркуты свою добычу ищут.
Свищут ветра сквозняком в щели, цели моей узнать хотели.
Метели мне ночью пели ели-ели.
Похоже так на колыбельную, елейную такую песенку.
Крестнику своему хотели помочь,
Ночь его скрасить серую, белую выслали метелицу.
Стелется она простыней белой – белой, вдвое сложенной.
Сложно быть правильной, а  праведной еще труднее.
Виднее ангелам на крыше. Тише, метель, тише!
Слышишь, ангелы поют еле-еле.
***
Пропустить такую ночь и не выдать ни строчки?
Это преступление просто.
Просится натужно что-то невыносимое, греховное.
Словно ребенок, зачатый внутри меня, он просится наружу.
В такую стужу, как его выпустить на бумагу?
Слабого такого, некрасивого, порочного 
В такую ночь?
Пустое все. И все слова пусты. Пустоты в душах непросты.
 Они зияют словно дыры во Вселенной. Они нетленны и безмерны.
 И в этой пустоте мои слова несутся в пустозвонстве смелом.
И ничего в них, только пустота. Зачем писала их тогда?
***

А завтра вновь среда – недели середина,
Как льдина, вмерзшая в груди.
Приди Иуда и предай меня!
 И пусть меня исторгнут из этой пустоты
В другую пустоту, где прорасту другим цветком.
Песочным цветом и летом, мхом зеленым, побегом новым,
Иовой, Яковом, Иисусом, призванная,
Нанизывая строчки, как бусинки и четки.
Я четко знаю, что хочу родить свой стих.
Стихает за окном метель, и ели-ели внутри меня
Зеленеет она, новая жизнь правильная и праведная.
И правда, сложно понять почему грехи превращаются в стихи?
Но можно ли их заставить молчать?
Взять еще один грех на душу?
А метель за окном, словно ангелы с крыши, слышишь7
Говорит мне, пиши!
***