***

               
       Горестные раздумья поэта,
многолетнее творчество которого               
            стало «пшиком»


Вера сама не умирает, -
Её вульгарно убивают.
Терпенье убивают тоже.
Тут судьбы их предельно схожи.
Пока терплю и стойко верю:
Меня с дороги не свернут
Те, кто уже ко мне примерял
И демонстрирует свой кнут.
Не сломленный пещерным бытом,
О лучшем Бога не молю
И если даже буду битым,
Без сожаления стерплю.
Стерплю, примкнув к плеяде битых,
Утишив боль свою и их
Тем, что для Родины бандитом
Не стал, и быть не мог, мой стих.
А если он царапал чванство
Генсековских суровых слуг,
То впишут пусть жрецы убранства
В число моих былых заслуг.
Врагом державной показухи
Они же сделали меня,
О чём-то сказочном звеня,
Ростки надежды сунув в руки.
И я их щедро поливал
То «Зверобоем», то «Агдамом»,
Но я не мог дарить их дамам, -
Надежды вяли наповал. –
Не розы!
               Мог бы сам понять.
Сбивали и литавры с толку.
А то, что не брала печать,
Сломать способно было полку.
Кода же рухнула вся ложь,
То всё мгновенно постарело.
Зато так пламенно горело,
Что печь охватывала дрожь.
Не свистнув даже, вышел пар,
Едва шипя: «И сам ты стар».

А увлекись я «вечной» темой,
Имел бы целые тома
О том, как красят хризантемы
Мне недоступные дома,
И пил с безбожною богемой
Покамест не сошёл с ума.
А так, уверенно скажу:
Я не сошёл!
Я не сошёл!
Я не…
Но, кажется, схожу…
                ***

               
,