Синдром Павлика Морозова

Я публикую этот текст потому, что он является редким свидетельством взгляда на событие изнутри. Я не помню точно сам момент, когда и при каких обстоятельствам нам, 10-12-летним детям, это втюхнули, а вот последствия...

Не могу судить, насколько я был типичным ребенком, но был очень впечатлительным и абсолютно доверчивым к словам старших. Еще хотел быть героем и преданным сыном своего Отечества. И случилось это еще в «веселое» сталинское время, в 1950-52 годах. А может, историю Павлика Морозова я узнал из книжки, которую учительница дала мне для внеклассного чтения. Но осталось смутное впечатление, что усвоение было эмоциональным.

И вот помню, как у меня, новоиспеченного Павлика Морозова, прямо зудело в одном месте, чтобы рвануться в карьер и побежать в ЧК (Чрезвычайная Комиссия), чтобы... донести на своих родителей! И было совершенно не важно, о каких их преступлениях я хотел поведать верным защитникам Отечества, важно же было ДОНЕСТИ, совершить подвиг, послужить Родине! Но где находилась ЧК в подмосковном Пушкино, я не знал, а потому зуд постепенно сошел на нет и я о задаче важного государственного значения забыл.

Но советская пропаганда была не лыком шита и через какое-то время нашелся повод, чтобы заглохшая страсть вспыхнула с новой силой. Осенью 1952 года я пошел учиться в пятый класс в новой, уже городской, школе, в двух километрах от дома. И вот по пути в школу, рядом с четырехногой опорой линии высоковольтки я увидел пожилого инвалида-тележечника, занимавшегося починкой обуви прямо на улице. Меня привлекло его ремесло, и иногда я стал возле него задерживаться. Дядя Ваня оказался добродушным, разговорчивым, но сумрачным. И вот замечаю, что в процессе наших бесед в его речах проскальзывают весьма не лестные суждения о нашей прекрасной советской действительности. 

Наконец наступил момент, когда я внутри себя воскликнул: так это же отпетый враг народа! И нужно немедленно предупредить советскую власть о грозящей ей опасности! Но где эта советская власть находится, спросить мне было абсолютно не у кого! Ни одного взрослого знакомого, окромя родителей, у меня не было, а ровесников эта тема совсем не интересовала. И вот только это уберегло меня от совершения поступка, от которого у каждого человека с совестью (а она у меня, оказывается, была) открывалась закономерная перспектива – виселица. Без вариантов.

А уже после седьмого класса я и сам стал замечать, что что-то в этой жизни не так, но идти к старшим товарищам каяться мне почему-то не захотелось...

/23.01.2018/