Нет слез. Нет боли

Здесь боли нет. Нет слез. Сухо страдание. Все выгорело в печах: Холокост…
Вне человечности, морали, понимания: холмы ботинок, чемоданов и волос.
Очков оправы. Куклы и игрушки сортировали методично, как живых.
От прагматичности убийц куда уткнуться? Здесь самый звонкий, вне себя, притих.
Бредут ошеломленно экскурсанты, не в силах, ни понять, ни осознать:
Как можно было, четко пуританно, детей и взрослых тщательно сжигать?..
Ответ размыло: почему, евреев? Подходов много, но нелеп любой.
Нет осужденных. Полчища одетых в эсэс, комфортно, все,
Вкусили пенсион. Скоромно мир перешагнул евреев
Истерзанных во рвах или в печах, а тех, кто разметал смерти конвейер,
Сегодня, как евреев, топчут в прах… Мир глуп. Бесчеловечен. Аморален,
Бесчувственно слюнявя Холокост. Напрасно, кто народ наш попирает,
Суетно приближает свой погост… Нет слез. Нет боли здесь. Пусто страдание.
Освенцим. Аушвиц. Треблинка. Собибор. Белжец. Под Керчью ров и Бабий Яр
Не знания – бессрочно однозначный приговор: виновным.
Равнодушным. Прагматичным. Сегодняшним, шипящим тут и там.
Что ждет их – абсолютно безразлично. Праправнукам, бесспорно: «Аз воздам!»
В Майданеке, Хелмно или в Бухенвальде, дотронувшись до грамотной печи,
Пойми, пожизненно, жестокость мироздания: подсудны все, где правят палачи…

23 января 2018 г.