Русский детектив. типажи. пожар в тюремной больниц

       19. ПОЖАР В ТЮРЕМНОЙ БОЛЬНИЦЕ.

    (СИЛА ВТОРАЯ. Рассказ Изота о пожаре в тюремной больнице)


     «…в общем так, диспозицию поясняю:
     Корпус в два этажа. Корпусок небольшой,
     Но усадистый, крепенький, прошлого века.
     Кладка в пять кирпичей. Клали, черти, с душой –
     Не проскочет блоха, волос в щель не пролезет,
     Дверь – стальная... в подвале, однако, ходок
     Запасной, аварийный (это прямо под вахтой).
     Что ещё?.. Вот ещё. – Наш этаж на замок
     Запирается в ночь, он – второй. Первый – ихний.
     Ну, подсобки там разные... для процедур
     Кабинеты...  Короче, закрылись ребятки
     И накушались. Мало сказать чересчур –
     Вусмерть! Всё б ничего, да окурок
     Кто-то бросил в тюфяк - и заснули... Верней
     Здесь не скажешь – мертвецки заснули. Буквально!
     ……………………………………………………………………..
     ……………………………………………………………………..
     …мне в ту ночь не спалось. Всё о жизни в охотку
     Думал, думал, на звёзды глядел... сквозь решётку
     Звёзды ночью, особенно в ясный мороз
     Зло сверкают. Особенно как-то колюче.
     Смотришь – будто бы инеем космос оброс...
     Ну, лежу потихоньку, бессонницей маюсь,
     Голова – забинтована, в гипсе – костяк,
     На верёвке – нога. Что ни ночь, богатею, –
     Дурень думкой у нас богатеет.  Ништяк...
     Только слышу: весёленький этакий, бойкий
     Треск … – как в печке сперва...  а потом – запашок.
     Чую, тянет к нам снизу... аа крепенько тянет!
     Ну, приплыли! – подумал... а уже не дымок,
     Гарь уже разьедает глаза, по перилам,
     По ступенькам дощатым, уже к нам теперь
     На этаж влез огонь... гложет пол, окна лижет,
     Рвётся, слышно, в закрытую дверь.
     Ну а та – на замке. Вся в железах, оковах.
     И покудова, держит… но чую, она
     Тоже рухнет вот-вот. А на окнах – решётки
     В полруки... это что? Всем хана?
     Что есть мочи ору, все клистиры, все склянки
     Расшвырял, всполошил всю палату... вот здесь
     И открылось мне самое-самое,-
     Понял, понял всё, кто такие мы есть:
     Перед Богом, пред смертью самой, друг пред другом...
     Хоть и страшненько было, не скрою, но жуть
     Интересно кто как себя вёл в том капкане,
     Кто допёр, что захлопнут он здесь, что чуть-чуть
     И –  кранты: – задохнёмся!.. 

    ***
    Что, братцы, творилось!
     Кто-то выл диким зверем, уже не зовя
     Никого, просто выл и хрипел на постели...
     Кто-то полз по палате, в отчаянье рвя,
     Раздирая бинты на себе, будто сети,
     Кто-то хныкал надсадно, с подвывом стонал...
     Но меня поразили не те и не эти,
     А два старых зека…  жаль, имён не узнал.
     Те не выли, не плакали, не суетились.
     Друг на дружку взглянули, и, точно в цене
     Не сойдясь за жизнешёчку, перекрестились
     И молчком – навсегда – отвернулись к стене.
     И отплыли... отправились, видно, в дорогу,
     Где хлеба не горят, где полынь не горчит,
     Эти – точно от Бога. И – прямёхонько к Богу.
     Бог безмолвствует. Дьявол кричит..
     …………………………………………………………..
     …………………………………………………………...
      …ну а я? Я не смог. Я был молод, хотелось
     Кое-с-кем поквитаться, да и просто пожить...
     Ногу вырвал (весь в гипсе), уж тут как сумелось,
     Покатился, пополз в коридор... вот где жуть,
     Вот где мерзость открылась!.. Представьте картину:
     Как в мертвецкой, синюшная лампа едва
     Освещает... какие тут скажешь слова? –
     Полусгнившего мяса куски, всю мякину
     Полутел, друг на друга ползущих, урчащих,
     Сатанеющих... чьи-то протезы, культи
     Подыхающих и тем сильнее хотящих
     Доурчать, дохрипеть, досмердеть, доползти!..
     Но куда? К эпицентру огня? К раскалённой
     Бронированной двери внизу?.. А зачем?
     Для чего вместе с ними я тоже, причём
     Самый первый! – Всей кровью, всей тушей палёной
     Где ползком, где рывком, кувырком, на локтях,
     По ступеням горящим, хрипя, завывая,
     Ничего уже, кажется, не сознавая,
     Волочу к этой двери свой ужас, свой страх?..
     Для чего? Я отвечу. Я крепко запомнил,
     Всем нутром, шкурой всей осознал я в тот час:
     Страх и ужас – вот всё, что хранит нас!..
     ***
     И понял,
     Что на подвиг толкает отчаянье нас.
     Подвиг – значит подвинуться, двинуться далее,
     Чем другие, на локоть, на палец, на пядь,
     Это страх, что забудут тебя, и едва ли
     Там, на огненной грани спасут...  и опять –
     Страх, что кто-то (не ты!) самым первым прорвётся
     Через пламя к той двери, где, может быть, ждут
     Черти, ангелы... в общем, спасители. Тут
     Все равно как спаситель тобой назовётся. –
     Там уже притартали пожарные бочки,
     Ломом дверь подломили, но в открывшийся створ
     Только первых, и тех только поодиночке
     Можно вырвать на волю, чтобы вновь под запор
     Затолкать, запечатать, забить...  Но об этом
     Разве думаешь тут? Разве помнишь?.. Ты в бой
     Рвёшься, подвиг верша, – оттесняя собой
     Самых злых и отчаянных, рвущихся следом.
     Ты – спасёшься. Они? Может быть. А другие?
     Бог судья… недостало им страха и сил?
     Значит, замыслы были у неба такие,
     Значит, слабо спасенье себе испросил…
     ……………………………………………………………….
     ………………………………………………………………..
     …и вот-вот уже рухнут опоры, стропила,
     Всех, кто в дверь не ушёл, под собой погребя
     (Между прочим, скажу, так на деле и было),
     Кто не смог, – видит Бог – отстоять сам себя.
     Ты себя – отстоял. Вот твой подвиг. (О коем
     Толковали вы здесь). Личный подвиг. Лишь твой.
     А каких-то абстрактных – я, может, тупой? –
     Не видал. Чем ни капли не обеспокоен.
     Просто люди боятся – пожара!..  Конешно,
     Здесь понять можно шире: загорелась душа,
     Истерзала подлюка, бабёнка шальная,
     Либо долг воротить не хватает гроша.
     Кто-то дом не достроил. А кто-то карьеру.
     Кто-то главную книгу не втюрил в умы…
     Вот и рвутся, коль страх есть и сила, на подвиг,
     Лишь бы вырваться первым из огненной тьмы...
   ………………………………………………………………
   ………………………………………………………………
     …я добра, уж поверьте, осквернить не желаю,
     Но подметил давно – далеко не всегда
     Жест добра так уж искренен и бескорыстен,
     Даже верящий в Бога, и тот иногда
     Не из чистой любви, не от чистого сердца,
     А из страха, что Бог не простит (вот уж ложь!)
     Сунет денежку нищему, втайне терзаясь –
     Эх, на деток своих бы использовать грош!..
     …………………………………………………………..
     …………………………………………………………..
      …или вот, подмечал же, наверное, каждый:
     В скорбном трауре, плача по мужу, вдова
     Даже искренне, вправду любившая мужа,
     Скрыть не в силах порой торжества,
     И за всем её траурным, скорбным обличьем
     Проступает предательски: «Пробил мой час!
     Он был первый над кланом, но я – победила!
     Я старейшина рода отныне для вас...»
     ……………………………………………………………
     ……………………………………………………………
     Иль совсем уж нелепость: врагу и подлюке,
     Душегубу, наветчику руку тянуть,
     Если тонет... а было бы лучше, честнее,
     И – по совести самой – ещё подтолкнуть!
     Иль уж мимо хотя бы пройти, отвернувшись…
     Пусть спасается сам. Бог попустит – спасёт.
     Так ведь нет, – исказнясь, руку даст и поможет,
     А потом (заслужил!) и насмешку снесёт...
    
     Это что, от любви, заповеданной свыше?
     Да от страха, от страха!.. От него одного!..»