Побег отрывок из романа

         Завершилась медлительная поступь зимы. Это подтвердили высыпавшая, как горох, зелень у высоких заборов и тёплый ветерок с реки. Хоть  какая-то  радость пришла к обделённым  родительской ласки мальчишкам.  Кстати, закончились занятия в школе. Второгодникам все  завидовали, потому что им не нужно будет на следующий год упираться и, соответственно, уменьшится количество нарядов в  туалет за единицы и двойки. Ланок был в числе второгодников, поэтому чувствовал себя именинником. Однажды он снова пропал. Оказалось, проникнув в лаз,  уселся, полуголый,  на  крыше  водонапорной башни. Увидев его, Сашка, сломя голову, полез вверх, к нему. Высунув голову в  люк, закричал:
         - Зачем залез?
         - Загораю, ты давай ко мне.
         - А я подумал, вниз головой собрался.
         - Не-е, нам скоро  бежать.
         Однако, бежать Ланку не понадобилось. Вечером в новом костюме он влетел в  комнату и  на постель Сашке высыпал из кулька кучу конфет.
         - Сашок, я прощаться: она приехала. Сегодня  уезжаю  домой,  на  ро-ди-ну!
         Неловко обняв Сашку, он убежал. Ночью  Сашка совсем не спал. Ему  было  и  завидно  и жаль себя, потому что за ним-то никто не приедет.  Бабушка бы приехала,  да  где  ей, старенькой, сама на иждивении живёт; наверное, сейчас ей нелегко,  только  и  мечтает,  чтобы умереть. Ему надеется не на кого. С этой  мыслью, вытерев слёзы, Сашка заснул только под утро.

         Стояли солнечные июльские дни. Как-то колонну подростков  четвёртого  отряда  выстроили  во дворе. Мальчишки знали, что будет дальше, поэтому выражение лиц у всех было ликующее. Но воспитатели, не обращая внимания на возрастающее волнение в шеренгах, не торопясь,  вели пересчёт. Из музыкальной комнаты доносилось нудное попискивание трубы.  Наконец  ворота  распахнулись, и колонна потекла  к  реке.
          Первое купание!  Солнце подтянулось к зениту, от зноя щедро  осыпались  солёными  каплями  пота  лица подростков, а рубашки  под мышками и на спинах их взмокли.  Зелёные просторы,  полноводная  река – этот  вид  свободы  не на шутку  взволновал колонистов.   Они разделись и смело окунулись в холодную, почти ледяную, по сравнению с жарой,  воду;  ощущением иной,  полноценной  жизни  наполнились души у них! Вместе  с речными  волнами, упирающимися в грудь  и лицо, Сашка почувствовал удары тоски по свободе. Надо  бежать!  Бежать, хотя и  одному. Впрочем, одному бежать лучше:  если  поймают,  то побьют  и уже скоро забудут, а  если побег  групповой,  то  будут истязать долго, доискиваясь, кто зачинщик. Хватит колебаться, сегодня и побежит. Не заготовил продукты? Пустяки – всё-таки лето.

          Медленно  шло  время  до  вечерней  проверки.  Сашка  побывал  в  цеху,  где включил в последний раз, - он на это надеялся, - круглый наждак и подправил  и  без того  острый  конец  «продыха».  Сунул  его в  карман, где у него хранились полпачки махорки, газетка и спички. Наконец  дали отбой. Сашка залез под одеяло, оставив на себе рубаху и брюки.
           Поздний вечер. Сашка прислушался. Все спали.  Он выскользнул  в  коридор. В его конце, в  вестибюле, располагался столик, положив голову на который, безуспешно боролся со сном охранник. Всё шло нормально: в  туалет не запрещалось ходить ночью, а там Сашку ждало разбитое окно. Одним прыжком  он  взлетел  на подоконник, и вот уже  пополз вдоль стены здания. Подгоняемый частыми ударами сердца, он достиг присыпанного  мусором подкопа. С вышки, кажется, охранники не увидели, как он пересёк  территорию, освещённую прожектором.  Но подкоп со временем обсыпался, и в него   пролезла  только  рука. И железки  не было. Неужели  сорвалось?   Просто руками подкоп не расширить. И тут Сашка вспомнил про  «продых».  «Выручай, родной!». Высококачественная сталь немного гнулась, но всё ж выворачивала куски  щебня и битого кирпича. Он упорно копал, пока руки не устали и не онемели. «Может, как-нибудь протиснусь» - подумал. Ура, голова пролезла! Он сжался и пополз дальше. Спина  почувствовала нижнюю доску забора. Дёрг, дёрг –  ни туда, ни сюда.  Вот это влип! Трудно было дышать, стало   страшно.  Он из  последних  сил рванулся и, ободрав о забор спину, вылез назад.  Отдышавшись,  снова  стал копать. Теперь делал лаз основательно.  Наконец получилось выбраться! Вот она – никем не охраняемая часть зоны! Пока добрался в  темноте до следующего забора, больно поранил босые ноги – тяжёлые ботинки он оставил рядом с   кроватью, опасаясь, что  в них бежать будет трудней. Преодолев забор, он побежал в  сторону  реки, нёсся с каким–то остервенением, и всё бежал, пока  были силы. 
            Силы  оставили его у реки.  Отдохнув, он пошёл по речному песочку. Исколотые подошвы ног  жгло, как  будто наступал он на битое стекло. Шёл и думал о том,  что  в  семь  часов  на  поверке откроется побег,  в  восемь  в его личном  деле запишут о случившемся, и сразу же  сообщат  в милицию. Вокзал и речной порт будут знать. Мгла плотно окутала берег. Сашка, решив её переждать, лёг у куста и вскоре задремал.