Запахи

                От каждого дела – запах особый…
                Дж. Родари

Всему присущ какой-то запах:
гниенье источает запад,
а лавр – пельмени и восток,
пот – труд, мученье и восторг.
От красоты – дурман берёзы,
от серы – беса и угрозы.
Этилом пахнет от тоски, 
ванилью – тортика куски,
судьбой разбитой – от посуды,
пролитым молоком – от судеб,
но Новым годом – ни один
древнекитайский мандарин.
Арома – свойство ощущенья,
а также – способ обольщенья:
слащаво-кислый запашок
не скроет ни один грешок –
не зря стареющие фавны
в юницах вожделеют амбры.
От искренности тянет льдом,
а от страдания – дождём;
лёд, поясню, разит капустой
белокочанной; как бы густо
ни капал дождь на лоб пустой,
он пахнет прелою листвой.
Часы припахивают прошлым,
свинцом и свинством, чем-то пошлым –
газета. Дубом пахнет снег,
а зубом – небеззубый смех.
Арбузом пахнет от мороза,
мечтою о любви – от розы,
могилой пахнет от сосны,
от трупа – аромат весны.
Девица источает «Ландыш»,
а кавалер, помывшись, ладно ж,
шампунь «Садко – богатый гость».
Политика смердит как кость
обглоданная на помойке.
Автомобили пахнут мойвой,
станкозаводом – поезда,
душицей – по Руси езда.
От стариков – затертой книги
дух. Вонь железа и веригов
идёт не от святых отцов,
а – в гастрономе продавцов.
Не нюхай, скажут, не воняет –
невольно ноздри обоняют:
говном собачьим пахнет страх,
а запах олова – в слезах.
Тоской благоухает ладан
по храму взорванному. Садом
дымит курильщиков толпа:
клубника, груша. Mon Papa
не променял «Казбек» и «Шипр»
на «Красную Москуву» и «Шипку».
«Камея», что дарил Mama,
увы, её пережила:
не помню запах я её –
не пахнет то, что есть своё.