Записки горожанки. Часть 3

                Природе вопреки - дождливая зима,
                муть cерая на ярком глянце cтёкол
                мешает заглянуть в мирское, и дома
                на каменных ветвях дрожат озябшей крохой…

     В крещенский Сочельник выпал первый снег и город ожил:  повеселели редкие прохожие, разрумянились их лица. Как хороши не тронутые «офисным планктоном улицы», как девственно-чисты. Не слышно голубей – прожорливых соседей, сидят нахохлившись в уютненьких шале, лениво наблюдая за вереницей спещащих по утрам и вечерам горожан.

 Снег теплой шалью, сквозь кольцо продетой, укутывает елочки кругом.

                Я иду по аллее парковой
                средь густой паутины ветвей,
                рыжий листик блеснул русалкой            
                и янтарный закат светлей…

    Тускнеют фонари, туманятся витрины, одели шапочки пушистые, «маркизы». Не слышно гомона веселых лицеистов и где-то за стенами старого кафе волшебным Джином вьется густой и пряный аромат robusta.

    Немного поредел «арбатский скверик»,  решил передохнуть, наверное, из «гениев непризнанных» отряд. А где-то в уголке склонилась хрупкая фигурка девы из лозы вишневой -  грустит Сильфида - ждет избранника, а где-то он - её.  В изящных па вдруг замерли партнеры, батман поклоном завершив.  Вот маленькие балерины после бала развязывают ленточки устало.
    Недалеко сражаются  в кингчесс серебряные старцы, цугцванг им не грозит -  победу встретят пуркарским красным*.

    Шинели улиц припорошил снег, усыпав звездами погоны.
Повсюду горки, и катки, и карусель – для местной детворы потеха.

                Но как, скажи,  мне не любить зимы:
                седых забавных париков на крышах,
                слепящего обилия сурьмы
                в нарядах площадей и парков пышных,

                И этих заколдованных цветов,
                притворной мишуры серебросерой,
                январской стужи, пряничных домов,
                отважных битв мороза-флибустьера.

               
   А вот и ели голубые, и львы у входа молодые, покои градские хранят.

    Шедевр гениального зодчего Бернардацци -  монумент начала позапрошлого века, построенного в духе романтизма - здание городского банка. Как все величественно было в нем: и арки, и колонны, и статуи из мрамора, они казались белоснежно - таинственными,  будто  только что рожденными чудотворцем Микеланджело. Изящная лепнина украшала голубые стены, трепетное чувство не покидало вошедших в этот сказочный дворец. Будем считать, что Меркурий, парящий  когда-то над входом, отправился в турне или отлучился по своим меркурианским делам, но… обещал вернуться непременно.

   Английский сад неподалеку с чудесными беседками и фонтаном -  тоже творение его рук.
               
                Февральской ночью лунный силуэт
                cкользит лучом над садом Бернардацци,
                теснит индиго вездесущий свет,
                открыв, на миг, фонтан протуберанцев..,

                Нескоро надоевший монохром
                расцветится апрельскою пастелью
                и cердце львиное оттает, а потом
                покой взорвется звонкою капелью,

                Озерцами рассыпанных зеркал
                заполнятся  безлюдные аллейки,
                трех вдохновленных ангелов хорал
                весну романсом встретит на скамейке,

                И меланхолии безжизненный овал
                рассеется восторгом послезимья,
                я помню: март, со страстью, целовал
                бутоны ландышей… иcкупит епитимья.


    В моем, некогда губернском, городке два столетия назад были установлены памятники русским Императорам: Александру I и Александру II Освободителю, провозгласившему Манифест об объявлении войны Турции. На Рышкановской горе, где раньше было скаковое поле,  он принимал  Парад русской армии.

    Колокола звонят – Крещение, протоптана дорожка за святой водой. Чуть спустишься с горы, минуешь Ложу*, пройдешь еще немного, наслаждаясь хрустом льда и легким морозцем, потом опять в горку - вот и воздух здесь особенный какой-то, и будто только пронеслась карета, и слышен голос юного поэта.
               
            По брусчатке, слагая без устали рифмы, поэт колесил,
            кучер, перевирая, горланил заученный шлягер,
            по-привычке, звенел медяком Моисей и армяшка носил,
            обжигаясь, лепешки, мацони в объёмистой фляге;

            И второе столетие роняет листочки жасмин
            в тихом сквере на Пушкинской горке и старая липка
            так же делает «книксен»  и, кажется, - ты не один,
            и каштаны горят.., слышен Моцарт - любимая скрипка.

*Пуркарское красное - молдавское вино "Rosu de purcari"
*Ложа – Массонская Ложа «Овидий» в Кишиневе, открытая в 1821 г. 
   

21 января 2018,
Кишинев
               
На фото работа художника
Евгения Кисничиана