Обморок Эсфири перед Артаксерксом

Простительная слабость,
сомнительная власть:
в чужих глазах не падать
и духом не упасть,

искусная причуда -
лишиться чувств прилюдно.
Но разум не теряя,
очаровать царя ей
и скипетр златой
склонить пред красотой!

Юдифь и Саломея, Мария и Эсфирь...
Опал, что пламенеет и ледяной сапфир
не столь несовместимы,
различны и чужды,
как жёны, ожержимы
пришествием беды.

Улыбка, вздох и слёзы, -
копьё, кинжал и меч, -
опасней нет угрозы,
никак не уберечь.

На волоске красавицы,
пословица гласит,
порой судьба полцарства
над пропастью висит.

Тот обморок Эсфири
запечатлён, воспет,
ветхозаветной лире
излюбленный сюжет.

На пёстрой веренице
полотен мастеров
лик бледный озарится
зарёй иных миров,
 
в которых пребывает,
сознанье покидая,
душа едва живая,
царица молодая.

Земная покачнулась
в руках владыки ось,
но вот Эсфирь очнулась,
сомненье улеглось.

Как спящая царевна,
в чьём сне прошли века,
Очистила от скверны,
от злобы и греха.

И замысел коварный
тотчас разоблачён,
зачинщик бесноватый
был казни обречён.

Дозволена защита
от гнева гордеца,
И приговор зачитан
от первого лица.

И подвиг был засчитан,
и жертва принята.
С злодейством несовместный
злой гений - красота.



Иллюстрация:
Эстер перед Ахашверошем. Юлиус Фридрих Антон Шрадер (1815 - 1900)