Времена года

В детстве и зрелом возрасте времена года
воспринимаются по-разному.
П.И. Чайковский
                ВРЕМЕНА ГОДА

                Январь
Движенье мысли, как птиц стремленье
Познать планету формы шара,
Ее шершавость округлений
С высот, доступных птицам дара.
С высот, где звезды по-другому
На них глядят из царств небесных..
Как я гляжу из окон дома
На красоту природы местной.
Там в белом танце Новогодний
Январь кружится, колобродя,
И в силу возраста Господня
В тысячелетье третье входит.


                Февраль
Ты снегопада ждешь, где музыка любви
Твоим рождением природе дар послала,
Где белых-белых красок не остановить,
Как рвение стремительных обвалов.
Несущих множество загадок и причуд,
Сюрпризов Гения, как гул бурливый,
Которого, не видя, чувствуют и ждут
От зарождения его до взрыва.
Февраль, февраль… Он как черта,
Которую пройти со вздохом облегченья,
Словно исполнить музыку с листа
При дискомфорте вдохновенья.


                Март
Тяжелый снег, заледенев, с ветвями сросся.
И неожиданно сверкнул, едва родившись, луч.
И первым откровением во мне пронесся,
Упав на ветку откуда-то из туч.
О, приближенье перемен! Волнение и радость
В сознание вошли своею теплотой
Как раз тогда, когда нам было надо,
Он, как звезда, горел над головой.
Но снег искристый млеет над полями
И в чащах мрачных холоден, пока.
Горит сияние вокруг Звезды Полярной
И зарождается весны неудержимая река.


                Апрель
Стучит капель нетерпеливо об асфальт
И вздулись почки на прозрачных ветках
И будто бы весны незрелый плагиат
Пытается хоть где-нибудь оставить метки.
И под ногами слякотно, потрескивает лед
На речке, скованной сырою снежной массой
И ходит возбужденный, озабоченный народ
И зажигает свечи у иконостасов.
Или к субботникам готовится, кряхтя,
Перебирая полувыцветшие флаги..
И журавли домой взволнованно летят,
Неся на крыльях порыв своей отваги.


                Май
Вот стало и теплей и веселей.
Снимают полушубки, выпрямляют спины, -
Закончилась пора неторопливых дней,
Готовится соседка к именинам.
Пол месяца - то праздники, то блажь.
У всех подъем весеннего начала.
И над мольбертом резвый карандаш
Выписывает чью-то жизнь сначала.
Ожил мой город. Воздух и гроза
Смешались средь людей и над домами.
И светиться из окон бирюза
Горящими от солнца витражами.


                Июнь
Уносятся тучи куда-то ветрами, а солнце навстречу
В сиянии неба, в прозрачных от счастья слезах синевы
Вплывает в мой мир и просит меня не перечить,
Со мной говоря уважительным тоном на вы.
Что было со мною в то утро начала июня,
Где россыпью рос обжигала густая трава,
Когда зарождалась в подростке незрелая юность
И где-то в пространстве в мечтах закружилась моя голова.
На том косогоре, где церковь блестит куполами,
Резвились мальчишки и женщины пели гуртом
Какие-то песни, невольно владевшие нами,
Как будто бы встретились мы с Иисусом Христом.


                Июль
Она закрывала коленки короткой юбченкой,
Горнисты трубили с открытых веранд на подъем.
И бремя вожатой, дежурной вихрастой девченки
Бросало отряды на плац, а потом в водоем.
А потом в распорядке вся жизнь пионерских отрядов.
По минутам расписано детство в июльские дни.
Мы еще не бросали своих вызывающих взглядов
На фигурки девчонок, когда загорали они.
А вокруг поднималась до небес восходящая зелень,
Тропки прятались в зарослях смешанных рощ и дубрав.
Мы играли в футбол и крутили круги карусели,
И прохладой ночной уходили в поход до утра.


                Август
Палящее солнце как будто застыло на месте,
Высыхала трава и редели кусты в желтизне.
Созревала бахча и съезжались машины в предместье,
Развозя ароматные дыни по огромной стране.
Пионерские будни подходили к концу. И кострами
Мы прощались торжественно в клятвах на верность стране
И огромные звезды мы своими назвав именами,
Обещали друг другу жить по правилам, как на войне.
И огромные тополи серебрились листвой на прощанье,
И гудели машины, увозили ребят по домам.
Аккуратно по списку грузились телеги вещами
И летали по ветру атрибуты костра, словно хлам.

                Сентябрь
Этот праздничный сон и обилие красок
В прозрачном и солнечном месяце юга,
Торжество детворы – собираются классы
И пытают, пытают, пытают друг друга.
И в открытые окна дохнула прохлада.
За новыми партами старый наш класс.
И жизнь сентября осенним урюковым садом
Повзрослевшая с нами у нас началась.
Но земля Казахстанских великих просторов
На битву зовет собирать урожаи.
И с ЦК Просвещение наше давно уж не спорит
И на хлопок родители нас, как больших провожают.

                Октябрь
С пригорка, вокруг которого камыши
Смотрю на пойму Дарьи и солнце, что крутится у реки.
Тишина. Вечерняя дымка. Вокруг ни души.
Но чувствую, как комар напивается кровью моей руки.
Вдали остался оазис жизни из моих ребят.
Собираем камыш на строительство кошары и склада.
Под зноем октябрьским камышины в глазах рябят,
А мы их скручиваем проволокой, как надо.
А после работы, надев кеды и сапоги,
Идем на озёрца /куль/ вилами забивать рыбешку.
Потом меняем ее на арбузы и свежие плоды кураги
И вместо воды расходуем их понемножку.


                Ноябрь
Деревья сгибаются ветром, что дуют из поймы Дарьи.
Живем мы в кошаре. А овцы в загонах пока.
Уже семиклассники мы и работа с зари до зари
Считается доблестью нашей и оценится наверняка.
Мелеют озёра. Кошары растут на глазах.
И плачут шакалы. И лают бесхвостые псы.
И праздничный ужин готовит наш повар казах,
Что песню мурлычет в прожженные трубкой усы.
Скрипит репродуктор на самом высоком столбе.
На корень узорчатый смотрит пытливо учитель.
Он режет игрушки, живет как бы сам по себе,
Но твердит, что он с нами, Сыр-Дарьинских котов покори-тель.


                Декабрь
Медленно кружат снежинки над Площадью Звезд.
Память меня возвращает в далекие годы.
Жизнь, перекинув от детства до старости мост,
Дождалась, наконец, потепленья декабрьской погоды.
Чтоб размыслить. Подробнее вспомнить друзей,
Клятвы на верность стране, обещания в дружбе.
Звезды глядят. И Земля, словно плац, а вокруг Колизей,
Где налажена с детства примерная честная служба.
Мимо мчится, торопится в жизнь детвора.
Я машу, улыбаясь, перчаткой с пожеланьем удачи.
Снежный вихрь закружился. И пусть он дурит до утра.
Веселится, поет. А если придется – поплачет.