Легенда Кавказа!

Былых сказаний очень много
В веках, хранимые в устах,
Ведут по прошлым нас дорогам
Легендой, вписанной в строках.

Одну из них и я услышал
От седовласых стариков.
Она дошла оттуда, свыше,
С Кавказа гордого хребтов.

Я расскажу вам, как сумею,
И попытаюсь передать
О том как всё-таки умели
Седины старших почитать.

В каких годах, веках то было,
Увы, неведомо для нас.
Закатом солнце заходило...
Я с этих слов начну рассказ.

Бродил по склонам гор тропою
В закате мудрый аксакал.
Наедине с самим собою
Свою он юность вспоминал.

Он вспоминал былые годы,
Пыль под копытом скакуна,
Любовь, победы и невзгоды
И как цвела в горах весна.

Он шёл, закатом зачарован,
И не заметил как ступил
На склона край, что был надломан,
И верный посох обронил.

Но соскользнув, смог зацепиться.
На склоне каменном вися,
Он стал Всевышнему молиться,
В беде помочь ему прося.

Шептал: "Всевышний, ты лишь вправе
Решать судьбу и жизнь забрать,
Но я ведь дочь одну оставил
И замуж не успел отдать".

Всевышний старца молча слушал.
Да, дочь свою один растил.
Вложил в неё любовь и душу,
Трудился, не жалея сил.

Решив помочь так аксакалу,
Джигита юного с пути
Сбил и направил к гордым скалам,
Чтоб старца он помог спасти.

Был юноша тот статью крепкой,
Покладист был во всех делах.
Он уважал законы предков,
Судьбу искал в чужих краях.

В закате вёл коня тропою
Среди могучих гордых скал,
Мечтал о чём-то сам с собою,
Вдруг голос старца услыхал.

Мольба, как стон, в ветру звучала,
Жгла душу фраза: "Не могу".
В висках кровь юная стучала:
"Держись, отец, я помогу!"

Кричал Джигит, и без раздумья
Он к пропасти ступил на край.
И в скальных бликах новолунья
Просил: "Покрепче плеть хватай.

Тебя я вытащить сумею.
Всевышний путь исправил мой.
Недаром, знать, ему виднее,
Коль нас сейчас он свёл судьбой."

Так спас Джигит седого старца,
И на коня он усадил.
Последний раз, блеснув багрянцем,
Закат их словно проводил.

Тропою в ночь они ступали,
И каждый думал о своём.
Лишь звёзды путь их освещали
Своим мерцающим огнём.

Вдруг старец тишину нарушил
И тихим голосом сказал,
Так, словно мысли свои слушал:
"О сыне я всю жизнь мечтал.

Бродил я, юность вспоминая,
Дань отдавая всем годам
За то, что спас, благословляя,
Я в жёны дочь тебе отдам.

Горянки нет стройней и краше,
Покладиста во всех делах,
И свято чтит законы наши.
Храни её в своих руках."

Сражён был юноша словами,
Он много дней судьбу искал.
Но пред почтенными годами
Не смел перечить и молчал.

Но старец тут продолжил фразу:
"Есть у неё изъян один:
Она одним лишь видит глазом.
Не взглянет в сторону мужчин.

Я воспитал её такою,
Без матери её растил
С одной рукой, с одной ногою.
Теперь вот до седин дожил".

Кровь юноши в груди вскипела:
"Как мне калеку в жёны брать?
Куда же ты, судьба, смотрела?
И как сединам возражать?

Зачем, судьба, ты так решила?
Быть может, в чём-то грешен я?
За что меня "вознаградила",
Что в жизни ждёт теперь меня?"

Ночь узкой вдаль вела тропою
Под бликом звёзд вершин седых.
Под вновь родившейся луною
В раздумьях каждый жил своих.

Путь долгий под покровом ночи
Перед зарёю отступал.
Дочь не смыкала свои очи,
Рассвет селенье пробуждал.

Тревога в воздухе витала,
Народ на поиски звала.
Лишь дочь подножию бежала,
Крича: "Отец, я так ждала!"

Обняв седого аксакала,
На юношу и не взглянув,
Отца родного целовала,
Слезу с ресниц своих смахнув.

Опешил юноша, немея,
Дар речи словно потерял,
Ведь он, судьбу свою жалея,
Калеку встретить ожидал.

Тут понял старец всё со взгляда
И руку дочери подал.
И, как детей, повёл их рядом,
На слово весь народ созвал.

Он рассказал, как он молился,
Как кинулся Джигит спасать,
Как пред Всевышним он решился
Дочь в жёны юноше отдать.

Сказал: "Будь мудрости достойным,
Лишь дочь- сокровище моё.
Чтоб дни свои дожить спокойно,
Благословенье дам своё."

Что было дальше, всем уж ясно.
Не мог лишь юноша понять,
Как разум не ломал напрасно,
Что старец в ночь хотел сказать.

И он спросил: "Отец, что значит,
Ответ мне,- глаз её один"
"Ведь я сказал, что коль иначе-
Не взглянет на чужих мужчин."

"Тогда ответь, прошу, словами
К чему с одной рукой, ногой?
Ведь краше я перед глазами
Не видел девушки такой".

"Да, дочь моя с одной рукою,
Ведь, с позволения сказать,
Без разрешения тобою
Она другой не сможет взять.

И лишь с одной она ногою
Тебе не ступит поперёк.
Идя лишь верно за тобою,
Посмеет выйти за порог."

На этом я рассказ закончу,
Ведь продолженья не слыхал.
Пусть хоть легендой не воочию,
Но ясно, старец что сказал.

Быть может, что не так в рассказе,
То я прошу меня простить.
Но знают все, что на Кавказе
Умеют мудрость старших чтить.