Квинт Серторий

                (Трагедия)

Действующие лица

Квинт Серторий
Марк Перпенна
Метелл
Центурион Метелла
Жрец Нетона
Гней Помпей
Начальник стражи
Рамон, предводитель басконов
Авфидий
Любовник Манлия
Гонец
Антоний
Фигура в плаще
Легионеры, сенаторы, рабы, послы, иберийские вожди, стража Сертория, крестьяне.

Место и время действия – Испания, I век до Р.Х.

               ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

                Явление первое

Римский лагерь. Шатер полководца. СЕРТОРИЙ, беседующий сам с собою.

СЕРТОРИЙ:

- Который год в Испании война.
Пролито крови столько – три Ибера,
Наверное, на землю излилось:
Кровь граждан Рима, что нашли приют
В Испании, спасаясь от проскрипций
И лагерь мой пополнили; врагов,
Собравшихся под стягами Метелла;
И варваров, мятущихся порой
Меж армиями – римской и моею,
Готовых, лишь заслышат звон монеты,
К вчерашнему врагу переметнуться –
Он платит больше… Но немало тех,
Из диких горцев, кто превыше злата,
Превыше бренной жизни ставит честь.
Они пойдут за мною до конца,
Примкнувшие к железным легионам
Врагов вчерашних. Не отомщена
Смерть Вириата, гибель многих сотен
Нуманции сынов… И все ж они
За мной идут, за римскими орлами,
Плечом к плечу, готовые разить
Своих же соплеменников. Я знаю,
Для них всегда чужим пребуду я.
Но дети их, но дети тех детей,
Кто приобщился к римскому величью,
Не варварами будут. Новый Рим,
Быть может, у отрогов пиренейских
Восстанет вдруг – и славою затмит
Тот, старый Рим, погрязнувший в насилье,
Разврате и продажности. Вовек
Вы прокляты, вожди гражданской смуты,
Поднявшие квиритов на войну
Друг против друга! Подлые плебеи,
Отребье толп, вчерашние рабы,
Что, подстрекаемые вожаками,
В неистовстве и ярости громили
Дома достойных граждан, предавали
Глумлению сенаторов, их жен
И дочерей бесчестили, творили
Чудовищный разбой… Но я был там,
Средь вожаков движения. Я видел,
Как потешался Марий, созерцая
Потоки крови; Цинна, ухмыляясь,
Кощунствовал: - Как юная Киприда
Из пенных волн явилась, так свобода,
В потоки жаркой крови окунувшись,
Очистится, воспрянет, возродится…
О боги! Я ведь был одним из тех,
Кто кровью обагрил каменья Рима!
Свобода? Да, свобода грабежа -
Так издревле ведется – вдохновляет
Рабов вчерашних, городскую чернь.
Так вот она, Свобода?! Оскорбившись,
За честь свободы, обнажил я меч.
И под покровом ночи, что сошла
На древний город, в ужасе притихший,
Повел я против воровской толпы
Своих бойцов. Метательным оружьем
Мой легион их лагерь истребил…

Входит ПЕРПЕННА:

ПЕРПЕННА (удивленно):

- Я слышал, ты ведешь тут речь, но с кем?
Не видно собеседника…

СЕРТОРИЙ (встрепенувшись):

                - Перпенна?
Приветствую тебя. Я говорил?
Неужто вслух? Я вспоминал то время,
Когда кварталы Рима озарились
Огнем мятежным…

ПЕРПЕННА (присаживаясь рядом):

                - Будем вспоминать
Вдвоем.

СЕРТОРИЙ:

              - Согласен.

ПЕРПЕННА:

                - Продолжай, Серторий.
На чем остановился ты?
 
СЕРТОРИЙ:

                - На том,
Как толпы кровожадных марианцев
Покрыли Рим позором…

ПЕРПЕННА (недоуменно): 

                - Это ты?
Не узнаю защитника свободы.

СЕРТОРИЙ:

- Мы знать должны, откуда начались
Все беды Рима. Оголтелый плебс
Призвал к разбою Марий…

ПЕРПЕННА:

                - Ты ли это?
Словами Суллы возвещаешь, вождь!

СЕРТОРИЙ (не слушая его):

- А Сулла был потом. Проистекает
Из хаоса все сущее. Увы,
Из хаоса родится тирания.
Народ и знать, уставши от бесчинств,
Спасителя зовут: «Явись, диктатор,
Загнать стихию снова в берега!
И кровью опьяненную толпу
Да укротит, смирит суровый воин!
Взнуздает плебс как дикого коня
И, усмиренного, погонит в стойло!»
Да, вождь придет! Но это не конец
Жестоких бедствий – это продолженье
Трагедии народной! И грядут
Гонения. И вновь восстанет подлый,
Чтоб грабить, изгонять и убивать;
Проскрипции – не права торжество,
Не воцаренье на былом престоле
Богини правосудия – отнюдь:
За беззаконьем снова беззаконье.
И кто Харибду страшную избег,
Тех поглощает Сцилла – все «во имя
Порядка и законности». Как прежде
Во имя справедливости творились
Все преступленья, так теперь вершат
Бессудные расправы для того,
Чтоб «водворить в республике порядок».
И вертится в круговороте зла
Наш бедный город. Так несчастный узник,
Терзаемый свирепым палачом,
На колесе вращается…

ПЕРПЕННА (всплеснув руками):

                - Серторий!
Да ты философ, друг мой! Увенчать
Платоновыми лаврами тебя
Пора вдобавок к лаврам полководца.

СЕРТОРИЙ (устало махнув рукой):

- Да, станешь тут философом, когда
Перед очами целые эпохи
Сменяются за считанные годы!
А время олимпийским бегуном
Бежит вперед, но человек все тот же,
Все мысли, страсти, как сто лет назад,
Как двести… как бывало при Энее. 

ПЕРПЕННА (задумчиво):

- Воистину: явись сейчас Гомер,
Он ничего бы нового, наверно,
Не обнаружил: новые актеры,
А драма, что и тыщу лет назад:
Не так ли чернь ахайских городов
Своих аристократов истребляла,
А после к власти приходил тиран –
И снова камни обагрялись кровью.

СЕРТОРИЙ долго молчит. Внезапно вскакивает и почти кричит:

-  Да нет, не так. Изменчив человек!
Где добродетель римская отныне?
Где Цинциннат? Он правил и пахал,
Он, препоясав меч, шагал за плугом,
Он не стыдился честного труда.
Где гордый Муций – тот, что возложил
Десницу на трепещущее пламя?
Где вы, герои Рима! Лишь толпа,
Лишь человек толпы хозяин Рима.
Где гордая своим величьем знать?
Продажны все – и консул, и сенатор,
Плебейскую лукавую любовь
Народные трибуны покупают.
Война с Югуртой обнажила гниль,
Которая под кожей накопилась:
Нарыв прорвало – затопило Рим.
Коль полководец проиграть способен
Сражение за варварскую мзду,
То что уж говорить про рядового!
Со скверной гнилью проливалась кровь.
Убиты Гракхи. Дальше – остальное,
Чему мы все участники…

ПЕРПЕННА (встревожено):

                - Серторий!
С таким-то настроением едва ль   
Ты победишь Метелла – и тем боле
Рим не возьмешь…
         
СЕРТОРИЙ (горячась):

                - Я новый Рим создам!

ПЕРПЕННА (недоуменно):

- Из варваров?

СЕРТОРИЙ:

                - И из достойных римлян -
Таких, как ты и многие средь нас.
Вот он, вокруг раскинулся (Обводит руками пространство шатра).

ПЕРПЕННА:

                - Серторий!
А настоящий Рим тогда к чему?
Намерен ты в Испании остаться
И варварами править?
               
СЕРТОРИЙ:

                - Ну уж нет! 
Я поведу на Рим мои когорты.
А до того, как Рим падет к ногам
Легионеров славных, я добьюсь,
Чтоб стали лузитаны и иберы
Живым упреком римлянам растленным.
Пусть римские законы, суд, мораль,
Устройство войск, правленье городское,
Искусство Рима, римские одежды
И в плоть, и в кровь Испании войдут!
Иберы добродетель прежних римлян
Пусть восприемлют. И, поверь тогда,
Что римлянами бо’льшими пребудут,
Испанцы, чем сенаторы мои!

ПЕРПЕННА (смеясь):

- Ты хочешь волка превратить в собаку,
И в гражданина – варвара?
               
СЕРТОРИЙ:
               
                - Волчица
 Вскормила наших предков молоком.
 И варварами пращуров считали
 Надменные этруски – как теперь
 Мы варварами числим сих испанцев.

ПЕРПЕННА:

- Тебе, Серторий, нет в витийстве равных,
Готов признать. А между тем пришел
Я не для упражнений в красноречьи,
Не для воспоминаний. Обсудить
Пора нам тактику дальнейших действий.
Хоть стар Метелл, по-прежнему силен.

                Явление второе
               
Лагерь Сертория. Поздний вечер. Двое ЛЕГИОНЕРОВ сидят у костра.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- Который год в Испании война.
Все льется кровь, долины орошая…

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Так повелось. Уже который год,
Как римляне друг друга колошматят…
Сулланцев бьют поборники свободы.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- Так Сулла мертв. Уж несколько годов
Прошло с тех пор, как опочил диктатор!

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР (с усмешкой):

- Скажи о том Серторию, дружок!
Уж он тебе ответит…

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (улыбаясь):
               
                - Твой Серторий
Как тот петух: давно взошло светило,
Рассеяли лучи ночную тьму,
А он все так же кличет «Кукареку!»   

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Его заслуги ветераны чтят;
Нет, не гражданские междоусобья
Вождю почет и славу принесли:
Он в молодости меч свой обагрил
В крови тевтонов диких, подлых галлов.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- А ныне водит варваров войска,
Чтоб римлян истреблять…

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР (раздраженно):
               
                - Сперва дослушай!
Мне старый воин рассказал о том,
Как  взял Серторий варварскую крепость.
Иберов он сумел перехитрить:
Переодевшись в варварские шкуры,
Легионеры подошли к вратам.
Наивные иберы в тот же час
Их, за своих приняв, впустили в город.
Но только лишь захлопнулись ворота,
Серторианцы, обнажив мечи,
Обрушились на варваров беспечных.
Тех порубили, тех забрали в плен
И продали потом на рынке рабском.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- А ныне варвары – его друзья,
Союзники, дороже римлян стали.
Открыл он школу для детей вождей;
Безусые юнцы зубрят науки,
На свой манер коверкают латынь.
А ведь когда-то предводитель наш
Бивал отцов в баталиях жестоких.
И даже глаз в сраженьи потерял…

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Но зорче пиренейского орла
Тем глазом видит. Зорче божества
Двуликого, что четырьмя очами
Глядит на мир.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (насмешливо):

                - И видит, и «провидит».
Завел он лань, с которой говорит,
Беседует, как будто с человеком.
Дает ему военные советы,
Провидит будущее зверь копытный
И каждое пророчество Серторий
Вещает нам как воинский приказ.
Разбить ли лагерь – «так сказала лань»,
Идти ли в бой иль отступить пред силой –
И все ему «олешек нашептал»!
Он водит лань повсюду за собой.
Твердит: «оракул», «воля божества».
А воины бывалые смеются
И полоумным кличут за глаза.
Как не смеяться: Пифия с рогами,
На четырех ногах вослед плетется.
Но с воинами говорить не смеет,
Пророчествует лишь наедине
С хозяином. Я не могу понять:
Иль нас за дураков считает вождь,
Иль сам сдурел он…
             
ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:
 
                - Кто ж тому виной,
Что римский воин столь же суеверен,
Как галл или испанец. Коль авгуры
Гадают судьбы по полету птиц,
То почему б не пообщаться с ланью
И волю божества не передать
Легионерам?

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:
 
                - С призраком воюет.
И как с Сивиллой с ланью говорит!
Случилось, что Серторий потерял
Свою любимицу в разгаре боя.
Едва узнавши об исчезновеньи,
Велел отряд на розыски послать.
Он в бешенстве по лагерю метался
И долго успокоиться не мог,
Пока не привели к нему «Сивиллу»
Живую, невредимую в шатер.

Появляется ПЕРПЕННА. ЛЕГИОНЕРЫ встают и вскидывают руки в приветствии.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (провожая взглядом полководца):

- Ты обратил вниманье: Марк Перпенна
Сегодня непривычно озабочен.
Покинул он Сертория шатер,
Склонив главу и бормоча сквозь зубы,
Нас не заметив, мимо пробежал.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Похоже, был серьезный разговор
Промеж двумя военными вождями…

                Явление третье

Лагерь Метелла. В шатре – МЕТЕЛЛ и ЦЕНТУРИОН.

 МЕТЕЛЛ (задумчиво перебирая полу тоги):

- Поведай мне, каков он, Гней Помпей?

ЦЕНТУРИОН:

- Как водится: из молодых да ранний.
Нам не хватает храброго юнца…

МЕТЕЛЛ (ухмыляясь):

- Да-да, юнца. Серторий уж давно
Меня зовет презрительно «старухой».

ЦЕНТУРИОН (прикрывая рот ладонью, чтоб не прыснуть от смеха):

- А этого он будет звать «юнцом»,
Зеленым и неопытным…

МЕТЕЛЛ:
                - Серторий
Окажется как между двух огней;
Как в грозных Симплегадах, что готовы
Посудину несчастную сдавить,
Чтоб треснула как скорлупа ореха.
Пускай Серторий пустит голубка
В расщелину…

ЦЕНТУРИОН (смеясь):
               
                - Иль лань свою. И хвост
Расплющит ей.

МЕТЕЛЛ:

                - Серторий – храбрый малый.
Но и Помпей не промах. Мы вдвоем,
Объединяя юношеский пыл
И многолетний опыт полководца
Бывалого, Сертория сожмем
Промеж двух армий. Будет отбиваться
Он от «старухи», а меж тем «юнец»
Его ужалит быстрою змеею.
Да будет так! И полосу побед
Тогда чреда жестоких поражений
Уж непременно сменит. И Фортуна
Свой лик от полководца отвернет.

           АКТ ВТОРОЙ

            Явление первое.

Год спустя. Сенат в изгнании. Входит СЕРТОРИЙ. СЕНАТОРЫ встают, вскинув руки.

СЕРТОРИЙ:

- Приветствую тебя, Сенат в изгнаньи.

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР:

- Сенаторы приветствуют тебя!

СЕРТОРИЙ занимает почетное место. Сенаторы садятся.

СЕРТОРИЙ (торжественно):

- Старейшины! Делили вы со мною
Все тяготы: и торжество побед,
И тяжесть поражений от сулланцев.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (прерывает его):

- Так Сулла мертв!

СЕРТОРИЙ (внушительно):               
               
                - Но дух его остался!
И никакие ветры перемен
Не выдуют из Рима запах крови,
Бесчестья и позора. Нужен меч…

МОЛОДОЙ СЕНАТОР опять перебивает:

- И снова кровь? Не много ль пролилось?

СЕНАТОРЫ дружно оборачиваются к дерзкому и шикают на него.

СЕРТОРИЙ (невозмутимо):

- Да, нужен меч! Очистить Рим от скверны.
Разбив Метелла-старца и юнца
Помпея, поведем войска на Рим.
Поверьте мне: сторонников немало,
Союзников, что только знака ждут,
Ждут часа, чтоб восстать и встретить нас,
Сынов свободы…

МОЛОДОЙ СЕНАТОР:

                - А не много ль крови?

СЕРТОРИЙ:

- Гораздо меньше, чем пролил ее
Презренный Сулла.
 
МОЛОДОЙ СЕНАТОР:

                - И дружок твой Марий.

Шум в рядах СЕНАТОРОВ, возгласы негодования.

СЕРТОРИЙ (резко):

- За дерзкие слова давно бы Сулла
Велел тебя казнить. И марианцы
Не стали б слушать реплики твои.
Собака тявкает из-под ворот
Вослед идущим. Если ж обернется
Прохожий, тотчас прячется она,
Страшась пинка. Так не уподобляйся
Бродячей твари. Выйди перед всеми
И выскажи…

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (встает и разводит руками):

                - Ну, вот я! Полюбуйтесь!
Я все сказал, мне нечего добавить.
Одно лишь только: жив пока Метелл,
Силен Помпей. Не разгромив врагов
Здесь, на земле Испании, как можешь
Ты говорить нам о броске на Рим?
И кто твои сторонники, скажи-ка?

СЕРТОРИЙ:

- Их имена держать я склонен в тайне.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР:

- Скрываешь то, чего…кого там нет?
Давно уж все с режимом примирились.
А кто не примирился, тот затих,
Сложил оружье, не желает биться;
Покинув город, удалился он
В свое поместье, аромат цветов
Вдыхать, а не зловоние клоаки
Столичной. Слушать пение дроздов –
Не возгласы ораторов…

СЕРТОРИЙ (резко обрывает его):
               
                - Довольно!
Садись, коль больше нечего сказать!

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (садясь):

- Я высказал все то, что наболело
У многих среди нас. Они молчат,
Из уважения к тебе, Серторий.
Почтительности чувство не дает
Возвысить голос…

Снова шум, негодующие крики. СЕРТОРИЙ начинает гневаться, стучит жезлом об пол.

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР (пытаясь перекричать шум):

                - Правильно! Довольно!
Воронья стая, свора псов! Позор!
Таким ли должен быть Сенат?!

ОДИН ИЗ СЕНАТОРОВ (с иронией):

                - Конечно!
Испания – пародия на Рим.
А мы тут все – пародия Сената!
Подобны неразумной детворе:
Порой в песчаной куче малышня
Играет в Рим: тот лепит храмы, термы,
Дворцы вельмож из мокрого песка;
Другой себя политиком считает.
- Я буду консулом! – кричит. – Нет, я! -
А тот спешит оспорить притязанья.
За волосы дерет его; в лицо
Летит песок, ломаются игрушки…
Не так ли мы? Играем тут в Сенат
Своим врагам заклятым на потеху?
Сертория испанские «друзья»
Играют в римских граждан, надевая
Поверх одежды из звериных шкур
Доспехи римские; поверх доспехов
Набрасывают тогу – срамота!
Иберы не вчера ли с гор спустились,
А вот сегодня бродят среди нас.
А завтра диктовать начнут условья,
Навязывать порядки…

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР:

                - Но они
Порой стократ честней природных римлян!

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (насмешливо):

- Серторию видней. Ему союз
С отродьем варварским куда дороже,
Чем уваженье римлян благородных.

СЕРТОРИЙ, нервничая, крутит в руках жезл. Наконец, потеряв терпение, восклицает:

- Сенаторы, я не закончил речь!

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (равнодушным тоном):

- Так продолжай…

СЕРТОРИЙ (воодушевляясь):

                - Я видел сновиденье…

ОДИН СЕНАТОР – ДРУГОМУ (полушепотом):

- Наверно, с вещей ланью говорил,
Он перед тем, как отойти ко сну.

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР (недовольным голосом, наклоняясь к шепчущимся):

- В конце концов! Дозвольте говорить
Серторию…

СЕРТОРИЙ (повышая голос, с пафосом):

                - Узрел я многих птиц,
Летящих вдаль над морем Балеарским;
Их были мириады, и они
Держали путь на Рим. И вдруг над морем
Явилась стайка соколов мальтийских.
Вот ринулся на перелетных птах
Пернатый хищник с клекотом зловещим.
За ним другой…И завязался бой.
Летели окровавленные перья.
А Рим уж близко. И увидел я:
Над Римом сотни птиц – нет, тыщи! – взмыли:
Отряды иволг, зябликов, дроздов,
Когорты соловьев сладкоголосых.
На соколов обрушились они –
И заклевали насмерть. Все враги
Летели вниз, в бушующее море.
В порыве братском стаи две слились
И опустились на каменья Рима.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (ехидно):

- Там, в Риме, гуси, утки, петухи,
Кому дороже выводки и гнезда,
Чем идеалы ветхие твои.
Они-то, будь уверен, дали б бой
Незваному пришельцу. Рим сулланский
Спасли бы эти гуси, как однажды
Спасли их предки тот, старинный Рим
От галльского незваного вторженья.

СЕРТОРИЙ (настороженно):

- Что ты хотел сказать?

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (дерзко, с вызовом):
 
                - То, что ты слышал.
Найдется много жирных гусаков,
Что гоготом своим разбудят стражу.
И отразят нашествие иберов
Как прежде свору галлов…

СЕРТОРИЙ (гневно ударяя жезлом об пол):

                - Демагог!
Ты говоришь как ставленник Метелла!

МОЛОДОЙ СЕНАТОР:

- Я не хочу, чтоб проливалась кровь.
Нам всем давно обещано прощенье…

СЕРТОРИЙ (во весь голос):

- Предатель!

Роняет жезл и выхватывает из ножен меч, бросается к МОЛОДОМУ СЕНАТОРУ, который испуганно прячется за спины остальных.

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР (властно):

                - Прекрати! Остынь, Серторий!
Командуй легионами в бою,
Грози мечом, рази мечом измену.
Но здесь не смей размахивать оружьем!
Назвавшийся защитником свободы,
Свободы говорить не пресекай.
В конце концов, ты не в сулланском Риме,
Тобою ненавидимом и нами.
Оставь для битвы свой тяжелый меч.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР (возмущенно):

- Он посягнул мечом грозить Сенату.
Каков наглец!

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР:

                - И ты, мой друг, хорош!

СЕРТОРИЙ (успокаиваясь, убирает меч в ножны):

-  Я видел сон. И разгадал значенье:
Коль легионы к Риму подойдут,
Поднимутся защитники свободы,
Прогонят стражу, разомкнут врата.

(Обращаясь к МОЛОДОМУ СЕНАТОРУ, ищет его взглядом):

Прости, соратник! Я погорячился…
Поверь, я кровь не жажду проливать.
И сновидение гласит о том,
Что, верно, обойдется малой кровью
Поход на Рим. Вперед, в поход на Рим!

Вскидывает руку. Немногие СЕНАТОРЫ встают и делают тот же жест. Большинство остается сидеть.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР:

- Все, как и прежде: сны да прорицанья.
Покуда не разбит старик Метелл
И Гней Помпей, воинственный молодчик,
Не рано ли, Серторий, говорить
Про взятье Рима? Ты советы любишь?
К испанскому оракулу сходи,
Жрецу Нетона – он тебе подскажет (Смеется).

СЕРТОРИЙ (грустно):

- Ну что ж, я так и сделаю.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР:
                - Конечно.
 Тебе, известно, варвары милей
Сенаторов и прочих граждан Рима.

СЕРТОРИЙ обводит зал мрачным взором, порывается что-то сказать, но, махнув рукой, уходит. СЕНАТОРЫ сбиваются в кучки и начинают наперебой обсуждать услышанное.

             Явление второе.

Шатер Сертория. Полководец наедине вполголоса рассуждает.

СЕРТОРИЙ:

- И вновь я в меньшинстве… Нет, одинок:
Немногие сенаторы теперь
Притворно соглашаются со мною.
А втайне, знаю я, мечтают лишь
О том, как сдаться, получить прощенье.
Они меня изменником зовут,
Предателем Отечества – как Сулла
Меня нарек мятежником, врагом…
Ах, если бы спустились божества,
И, отстранив правителей лукавых,
Взялись бы сами Римом управлять!
Когда бы, отложив весы и меч,
Сошла с престола строгая Фемида,
И разогнав трибунов, и Сенат,
И консулов, сама решилась править!
И не стояла б предо мной дилемма –
Какое злодеянье предпочесть:
Предать Отчизну, чтоб спасти свободу?
Предать свободу, чтоб спасти Отчизну?
Но нет, бессмертные не снизойдут.
На просьбу рассмеется небожитель:
- Решайте сами, как вам дальше быть.
Правителей достойных изберите
Из тех, что есть. И не мешайте мне
Вкушать нектар из чаши поднесенной!

Незаметно входит ПЕРПЕННА:

- Опять бормочешь ты как полоумный!

СЕРТОРИЙ (встрепенувшись):

- Ах, да…Я говорил? Ну, здравствуй, Марк!

ПЕРПЕННА:

- Мои войска готовы к выступленью.
Пора намять Метелловы бока!

СЕРТОРИЙ:

- Хочу узнать я волю божества,
И засветло на капище Нетона
Отправлюсь.

ПЕРПЕННА (хитро улыбаясь):

                - А божественная лань?

СЕРТОРИЙ (небрежно отмахнувшись):

- Да брось, Перпенна – байка для иберов
И плебса неразумного. Оракул
Один ответить может на вопросы…

ПЕРПЕННА:

-  Каков исход сраженья? Без пророчеств
Могу предугадать: на бранном поле
Метелла наше воинство побьет,
Как било прежде…

СЕРТОРИЙ:

                - Вовсе не об этом
Я вопрошать намерен божество.
Свою судьбу я разузнать надеюсь…

           Явление третье.   

Пещера в скале. В глубине ее виден истукан божества. Из пещеры выходит ЖРЕЦ НЕТОНА. Он направляется к стоящим в отдалении СЕРТОРИЮ и ПЕРПЕННЕ.

ЖРЕЦ НЕТОНА (глухим голосом):

- Приветствую, мятежный полководец.
Явился ты к пещере не один.

СЕРТОРИЙ (кивая на ПЕРПЕННУ):

- Со мной мой друг, соратник. От него,
Я не имею тайн.

ЖРЕЦ НЕТОНА (сурово):

                - С верховным богом
Ты должен говорить наедине.

СЕРТОРИЙ:

- Увы, Перпенна, я пойду один.
Ты подожди меня.

ПЕРПЕННА:

                - Я удаляюсь.

(Уходя, бормочет про себя):

- С каких-то пор ты, римский гражданин,
Поклонник суеверий иберийских?
Ты превратишься в варвара, Серторий:
Уже сегодня окружил себя
Ты толпами иберов, лузитанов
И всякой прочей нечисти. Давно ль
Ты бил, громил и жег их беспощадно,
А ныне варвар – друг и побратим.
И с ними мы воюем против Рима,
Плечом к плечу с испанцем полудиким
Мы истребляем родичей своих…

ЖРЕЦ НЕТОНА исчезает за скалой. СЕРТОРИЙ становится перед статуей Нетона.

СЕРТОРИЙ:

- Скажи мне, бог чужой и незнакомый,
На чем и где прервется жизни нить?
Погибну ли в отчаянном сраженьи
Или умру на ложе дряхлым старцем,
Иль, моровою язвой поражен,
Скончаюсь в муках… Или я паду
Под пиршественный стол, отведав яда,
Иль от кинжала подлого убийцы,
Подосланного Римом? Говори ж!
Иль зря пришел я с жертвою богатой?

Долгое молчание. Затем звучит рокочущий голос:

- Прольется кровь, когда вино прольется.

СЕРТОРИЙ (недоуменно):

- Что ты сказал?

ГОЛОС:

                - Кровь следом за вином!

СЕРТОРИЙ (встревоженный):

- И это все?

ГОЛОС:

                - Таков был мой ответ!
 
Потрясенный СЕРТОРИЙ выходит из пещеры. Навстречу спешит ПЕРПЕННА.

ПЕРПЕННА:

- Что он сказал?

СЕРТОРИЙ?

                - Что? Глупость, пустяки!

ПЕРПЕННА:

- Да, как и всякий варварский оракул!
Нес ерунду, наверное?

СЕРТОРИЙ:

                - Как знать…
 
ПЕРПЕННА:

- А все-таки: что он тебе поведал?

СЕРТОРИЙ (натужно улыбаясь):

- Сказал Нетон, что меньше надо пить!

ПЕРПЕННА (хохочет):

- Вот так пророчество! Хорош Нетон.
Не ведает, что славный Квинт Серторий
Не любит пьяниц, Бахуса не чтит
В отличие от многих полководцев,
Что проливают вражескую кровь
Потоками, да не прольют вина
Ни капли мимо глотки ненасытной.
Наверное, оракул обознался?

СЕРТОРИЙ (медленно вполголоса):

- Вино и кровь… Сказал: вино и кровь.

ПЕРПЕННА:

- Эй, ты о чем?

СЕРТОРИЙ (встрепенувшись):

                - Наверное, оракул
Предупреждал, что отравить вино
Способны сотрапезники.

ПЕРПЕННА:

                - Пустое.
Коль пригубить вина тебе придется,
Сначала дай вкусить его рабу.
Да не глоток, а чашу: из кувшина
Пускай плеснут ему – и если раб,
Хлебнув вина, падет в жестоких корчах,
Держась за грудь…

СЕРТОРИЙ (задумчиво):

                - Наверное, ты прав.

ПЕРПЕННА:

- Безбожно лгут оракулы иберов!
(Внезапно спохватившись) А ты узнал сражения исход?

СЕРТОРИЙ:

- Прости, забыл…

ПЕРПЕННА:

                - Победа – кто же спорит!
Пойдем, побьем старухины войска!

           Явление четвертое   
 
Лагерь Сертория. Перед выстроившимися воинами – СЕРТОРИЙ и ПЕРПЕННА.

СЕРТОРИЙ:

- Пришла пора вновь выступить в поход,
Последний бой дать воинству Метелла,
Взять крепости; сплоченные ряды
Смять кулаком железным, опрокинуть,
Преследовать и вдребезги разбить
Как глиняный горшок когорты вражьи.
Сметя Метелла, обратимся мы
Против юнца зеленого Помпея.
Обрушим сокрушающий удар
И, выгнав из пределов иберийских,
Погоним до Италии, где нас
Так заждались сторонники. За мною!
В поход на Рим.

Центурионы вскидывают руки.

ЛЕГИОНЕРЫ:

                - На Рим! На Рим! На Рим!
В поход на Рим! Да здравствует Серторий!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР – ВТОРОМУ (шепотом):

- Который раз сулит последний бой
И возвращенье в Рим нам обещает…

ПЕРПЕННА:

- Эй, тихо, шептуны! Кто там ворчит?
Иль мой кулак вас в  губы поцелует!

Звучат трубы. Легионеры маршем проходят мимо полководцев.

           Явление пятое.

Лагерь Помпея. В своем шатре вальяжно возлежит ПОМПЕЙ. Он небрежно перебирает фрукты в вазе. Рядом с ним – кувшин вина. У входа мнется ЛЕГИОНЕР.

ПОМПЕЙ (лениво):

- Ну что там, Публий? Как там вражий стан?
Какие новости принес оттуда?

ЛЕГИОНЕР:

- Опять разбит в сражении Метелл.

ПОМПЕЙ (оживляясь):

- Вот это новость! Разве ж это «новость»!
Его Серторий бил и будет бить.
«Взошло светило», «птицы пробудились» -
Все «новости» - «опять разбит Метелл»!

ЛЕГИОНЕР:

- На радостях бойцы перепились.
Я был средь них, подслушивал их речи;
Похлебку ел из общего котла;
Пел; избегал обильных возлияний,
Но щедро собеседников поил
Вином из виноградников Сагунта;
Рассказывал им байки, притворяясь
Соратником бывалым. Как стемнело,
Подкрался к командирскому шатру.
Едва заслышав патруля шаги,
В кусты метнулся; переждал; потом
Тайком уполз из вражеского стана.

ПОМПЕЙ (нетерпеливо):

- И что там про Нурсийца говорят?

ЛЕГИОНЕР:

- Известно что: отчаянный вояка,
Любимец Марса, истинный герой.
С иберами сдружиться он сумел.

ПОМПЕЙ:

- С иберами ему ли не дружить!
Они ж  его в Испанию призвали.
Явился как союзник лузитан
И скоро стал врагом заклятым Рима.
Не только дружбу варваров – любовь
Снискал Серторий у испанцев диких:
Под страхом казни запретил бойцам
Насиловать и грабить населенье.
А вообще: каков как человек?               
Не как стратег, политик, полководец –
Как человек, как римлянин? Ответь!

ЛЕГИОНЕР:

- Серторий строг, как строг отец семейства.
Не свойственно ему чревоугодье.
Почти не пьет вина; лишь пригубит –
И отставляет чашу от себя.
В последнее же время он и вовсе
Хмельных напитков начал избегать
Довольствуясь водицей родниковой.
Не терпит скверной брани.

ПОМПЕЙ (всплескивая руками):

                - Вот те раз!
Коль командир не пьет и не бранится,
Се нонсенс, как невинная блудница.

ЛЕГИОНЕР:

- Да, о блудницах. Сторонится их,
Из лагеря он гонит потаскушек.

ПОМПЕЙ (хитро подмигивая, наклоняется к легионеру):

- А с мальчиками как?

ЛЕГИОНЕР (разводит руками):

                - Совсем никак.
Чужд предводителю порок постыдный.

ПОМПЕЙ:

- Он суеверен?

ЛЕГИОНЕР (в раздумьях):

                - Не могу сказать…
Скорее суеверия чужие
Он с умыслом использует.

ПОМПЕЙ:

                - Ах, лань!
Наслышан о «пророчице» копытной!

(С пафосом восклицает):

Так есть ли ахиллесова пята
У предводителя мятежных воинств?

ЛЕГИОНЕР:

- Соратникам он слепо доверяет.
Но, говорят, что близкие друзья
Намерены Сертория покинуть.

ПОМПЕЙ:

- Да, да…Сенат прощенье обещал
Мятежникам, коли оружье сложат
И пожелают возвратиться в Рим
К родным пенатам. Как не отложиться,
Когда им предлагают жизнь, свободу,
Имущество законное вернуть;
Когда лежат на чашечке весов
Дом в Риме и богатое именье
В Апулии, на берегу морском;
Вторую чашу верность другу, долгу
Перед сподвижниками, честь бойца
Отягощают. Многие из тех,
Кто числится в друзьях у полководца,
Решат, что дом и вилла тяжелей,
Чем долг и честь. И отпадут, едва лишь
Ему Фортуна станет изменять
И лавры победителя пожухнут.
А кто его ближайший верный друг?

ЛЕГИОНЕР:

- Кошмарный сон Метелла, Марк Перпенна.

ПОМПЕЙ (задумчиво):

- Фортуною обласканный герой.
Удачливый и храбрый полководец,
Как и Серторий… (Машет рукой легионеру) Боле не держу.
Покинь шатер! Мне надо поразмыслить…

ЛЕГИОНЕР уходит. 
 
           Явление шестое

СЕРТОРИЙ восседает в окружении СЕНАТОРОВ. Вбегает легионер.

ЛЕГИОНЕР:

- Явились Митридатовы послы!

СЕРТОРИЙ (торжественно):

- Пускай войдут.

Входят МИТРИДАТОВЫ ПОСЛЫ, отвешивая поклоны.

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ:

                - Приветствую, Серторий.

СЕРТОРИЙ:

- Здоровья вам!

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР (поднимаясь):

                - От имени Сената
Приветствую посланников!

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ (снова учтиво кланяясь):

                - У нас
Есть древний принцип непоколебимый:
Враги моих врагов – мои друзья.
Хвала тебе, Серторий, победитель
Сулланцев, что несчастье принесли
Народу Понта. За страданья наши
Воздал Серторий римлянам…

СЕРТОРИЙ (перебивает):   
               
                - Так я
Ведь тоже римский гражданин.

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ:

                - Серторий,
Мы, ненавидя римлян, чтим тебя,
Соратников твоих. Мечом разящим
Ты сокрушил сулланцев. Ты отвлек
В Испанию значительное войско,
Которое, когда б не ты, герой,
Давно бы наше царство растоптало.
Хвала тебе, умнейший из стратегов,
Храбрейший из бойцов…

СЕРТОРИЙ (машет рукой):

                - Довольно лести!
Не восхваляй, ведь я не Митридат
И в славословьях вовсе не нуждаюсь.
Оставь их господину своему.
И говори о деле…

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ:

                - Митридат
Решил тебе помочь: он с грузом злата
В Испанию направить корабли
Почти готов…

СЕРТОРИЙ (задумчиво):

                - Почти? Свои условья
Владыка Понта передать велел?

ВТОРОЙ ПОСОЛ:

- О да! Когда возьмет Серторий Рим,
Когда воссядет он на Палатине,
Он выполнит условия сии,
Что здесь изложены…

СЕРТОРИЙ (протягивая руку):

                - Подай пергамент!

ВТОРОЙ ПОСОЛ передает свиток. СЕРТОРИЙ разворачивает и внимательно читает.

СЕРТОРИЙ (сосредоточенно):

- Так, так…Давно желает Митридат
От римских войск Вифинию очистить,
А также Каппадокию и ряд
Других земель. Оттуда гарнизоны
Он предлагает вывести. (Поднимает голову и с пафосом восклицает) Посол!
Не много ли царь требует от римлян?

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ:

- Всего-то ничего! Сия земля
Исконное понтийское владенье.

СЕРТОРИЙ (удивленно):

- Вифиния? А я всегда считал,
Хозяева Вифинии – вифинцы.

ВТОРОЙ ПОСОЛ (небрежным тоном):

- Так было прежде. Далее прочти…

СЕРТОРИЙ (обращаясь к сенаторам):

- Как мыслите: Вифинию отдать?

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР:

- Я полагаю, земли Митридата
Должны принадлежать ему по праву.

Одобрительный гул. Слышны отдельные возгласы:

- Вернуть владенья.

                - Вывести войска!

СЕРТОРИЙ (устало):

- Что ж, будь по-вашему. Мы так легко
От всех завоеваний отказались,
От той земли, что кровью пропиталась
Легионеров Рима… (Разводит руками) Я согласен.
Хотя, признаться, зверя не убив,
Мы делим тушу…

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ (восторженным голосом):

                - Воин богоравный!
Тебя вовеки не забудет Понт!

СЕРТОРИЙ (продолжая читать, хмурится):

-  «Пускай оставят римские войска
Все прежние владения Пергама».
(Обводит сенаторов недоуменным взором)
Вот это да! Изволь отдать Пергам.
Изволь подать провинцию Восток;
От берегов эгейских белопенных
До скал анатолийских все владенья
Союзнику на блюде поднести!
У Митридата волчий аппетит.
Следите, чтоб ваш царь не подавился.

МИТРИДАТОВЫ ПОСЛЫ переговариваются.

СЕРТОРИЙ (неожиданно возвышая голос):

- А, может, Крит владыке подарить?
Сицилию? Тарент или Брундизий?
А, может, Македонию? Пергам!
Подумать только: все, что завещал
Республике усопший царь Пергамский,
Властитель Понта требует отдать
Ему. Позвольте, по какому праву?!

МИТРИДАТОВЫ ПОСЛЫ ошеломленно переглядываются.

СЕРТОРИЙ (строго):

- Как не вещай, не требуй, не проси,
Не обещай мне золото и войско,
Не обольщай, сокровищ не сули –
Я не отдам Атталово наследство –
Оно по праву нам принадлежит.

МОЛОДОЙ СЕНАТОР:

- А я бы отдал. Царское наследство
Республике зачем? Нам чужд Восток…

СЕРТОРИЙ (гневно, поднимаясь в кресле):

- А я бы отдал, дерзостный тебя,
В рабы властительному Митридату!
Пусть евнухом ты был бы при дворе,
Ничтожество! (Обращается к СТАРЕЙШЕМУ СЕНАТОРУ) А как считаешь ты?

СТАРЕЙШИЙ СЕНАТОР:

- Не гневайся. Серторий, я считаю,
Что было б правильным отдать Пергам!

СЕРТОРИЙ (передразнивая):

- «Что было бы правильным отдать Пергам!»
Когда-нибудь, быть может, отвоюем? ...
И это предлагаешь ты, старик!
Ты прежде рассудительным и мудрым
Считался… Что же на тебя нашло?
Я римлянин – им был и впредь останусь.
Я обещаю отвести войска
Из занятой Вифинии, из прочих
К ней прилегающих земель – они
Не включены в число владений Рима.
Но, видят боги, не отдам Пергам!
Я римскою землею не торгую,
Я не отдам ни пяди, ни клочка –
О том и передайте Митридату.
(Переводя дух, садится).
Послы, прощайте! Я вас не держу.
И жду вестей понтийского владыки.

ВТОРОЙ ПОСОЛ:

- Мы в точности передадим слова
Понтийскому владыке Митридату.

МИТРИДАТОВЫ ПОСЛЫ, откланявшись, уходят.

ПЕРВЫЙ ПОСОЛ  - ВТОРОМУ ПОСЛУ (вполголоса):

- Не смел отдать… А мог пообещать,
Хотя бы на словах…

ВТОРОЙ ПОСОЛ:

                - Не взявши Рим,
Диктует волю как правитель Рима.
Представить страшно, что заговорит,
Когда воссядет он на Палатине.

           Явление седьмое:

СЕРТОРИЙ сидит в своем шатре. Входит ПЕРПЕННА:

ПЕРПЕННА:

- Серторий, не могу тебя понять:
Ты мог им обещать все что угодно:
Пергам, Афины, Африку, Тартар!
Когда же пред тобой склонится Рим
Как роща под дыханием борея,
Ты вправе отказаться от любых
Тобою данных обещаний…

СЕРТОРИЙ (вскакивая):
 
                - Нет уж!
Я обещаниями не сорю!
Я дорожу однажды данным словом:
Коль нет – так нет, а если да – то да!

ПЕРПЕННА (насмешливо):

-  Ты, храбрый воин, скверный дипломат!
Что как ни состязание в обмане,
Изящное искусство складно врать
И забирать потом слова обратно -
Политика…

СЕРТОРИЙ (горячась):

                - Я дипломат плохой,
Наверное. Но долг и слово чести
Превыше всякой выгоды ценю.
Я воинские хитрости люблю,
Но не терплю обмана в мирной жизни
Промеж людьми, народами…

ПЕРПЕННА (изумленно):

                - Серторий!
Ты варваров стыдишься обмануть?
В шелка одетых холуев ничтожных
Какого-то восточного царька!

СЕРТОРИЙ:

- Я никогда народы и людей
Не разделял на варваров и римлян.
Мир делится на честных и бесчестных.
Достойнейший испанец мне милей,
Понтиец честный  мне душою ближе
Продажных соотечественников; их
Готовых к сильному переметнуться,
Не держащих однажды данных слов,
Я презираю. Мне друзья-иберы
Приятнее сенаторов лукавых…
Прости, Перпенна. Много громких фраз.

ПЕРПЕННА (льстиво):

- Нет, право, много мудрых изречений.
Как жаль, что летописца с нами нет!

Поворачивается и уходит. На лице его застыла хитрая улыбка.

           АКТ ТРЕТИЙ

           Явление первое         

Несколько лет спустя. СЕРТОРИЙ мечется по своему шатру, отчаянно жестикулирует, ерошит волосы, швыряет вещи, которые попадаются ему под руку.

СЕРТОРИЙ:               

- Разбиты мы! Проклятье! Кто б подумал…
Увянут лавры на моем челе.
О горе! Пораженье! От кого?
Юнца Помпея! Воинство разбито!
Взят город…

Входит ПЕРПЕННА. СЕРТОРИЙ не замечает его, продолжая метаться по шатру.

ПЕРПЕННА:

                - Убиваешься ты зря…

СЕРТОРИЙ (резко останавливаясь, оборачивается  к нему):

- Перпенна, это ты? Ты разделить
Явился горечь пораженья?

ПЕРПЕННА (разводит руками):

                - Право,
Не стоит сокрушаться. Не всегда
Благоволит Фортуна полководцу.
И после длинной череды побед,
Когда почил на лаврах победитель,
С небес высоких, где витает дух,
Его богиня наземь низвергает.
Запомни, друг Серторий: командир
Не может быть удачлив бесконечно!
Привыкший побеждать и побеждать,
Он расслабляется, он скоро станет
Ленивым и беспечным. Пораженье
Полезно полководцу иногда.
Он, промахи, ошибки осознав,
Собрав все силы, битву вновь готовит,
Чтобы упущенное наверстать,
Вернуть назад утерянную славу…

СЕРТОРИЙ:

- Да, да…Вернуть. Погибших кто б  вернул,
Испытанных в боях легионеров,
С которыми я столько лет делил
Все тяготы изгнания; в сраженья
Водил я их – то варваров крушить,
То римские железные когорты.
(Горестно заламывая руки, патетически восклицает):
Как жаль, что нет Гиртулия меж нами!
Вот это полководец был!

ПЕРПЕННА (усмехнувшись):

                - Еще б
Добавить в наше войско Сципиона.
А если б из загробной мрачной тьмы
Вернулся Фабий – тот, что Ганнибала
Жестоко измотал и обескровил.
И если б богоравный Александр,
Оставив пир богов, слетел с Олимпа…
Всегда так полководцы говорят,
Когда потерпят в битве пораженье:
Вот если бы в одном ряду со мной
Великие сражались, победил бы!
Но мертвые не встанут из могил,
Чтобы помочь мечом или советом.
Молись богам, надейся на себя.

СЕРТОРИЙ:

- Увы, увы…

ПЕРПЕННА (подходит к нему и  дружески хлопает по плечу:)

                - Не раскисай, Серторий!
Пускай Фортуна тылом повернулась,
Но, верь, увидеть вскоре предстоит
Лик ослепительный…

СЕРТОРИЙ (вялым движением сбрасывая его руку):

                - Оставь меня!
Хочу побыть один, наедине
Осмыслить поражение.

ПЕРПЕННА:

                - Как знаешь!

ПЕРПЕННА уходит.

           Явление второе

ПЕРПЕННА сидит в своем шатре и размышляет вслух.

ПЕРПЕННА:

- Серторий сильно сдал. Не потому ль
Военная удача изменяет?
Он – тот, что раньше, но уже не тот.
Все больше в шевелюре седины,
Все менее решимости в решеньях.
Он начинает мне напоминать
Метелла, над которым столько лет
Смеялись мы: «развалина», «старуха».
Да вот поспел на помощь молодой.
И бит Серторий! Это пораженье
Вслед за собою новые влечет.
Я не сказал Серторию о том,
Что в западню попал отряд военный,
Еще один. Перехватив гонца,
Я напоил его. Теперь он спит.
В отчаяньи военачальник наш.
Боюсь, его подкосит весть дурная.
Да, видят боги, он давно не тот,
Что прежде был. И в лагере его
Измена зреет, разговоры ходят,
Что, если к помпеянцам перейти,
То добровольно сдавшимся дарует
Жизнь и свободу молодой Помпей.
Недавно мне попались на глаза
Подметные Помпеевы посланья.
Построив сотню, на глазах у всех
Я предал их огню…Пять дней назад
Три варварских вождя перебежали.
Прознал Серторий об измене той,
И, воспылавший гневом Немезиды,
Он приказал заложников казнить,
Совсем детей…Измена – вот цена,
Что варвары за дружбу отплатили
Серторию, а он, как прежде, их
Союзниками верными считает,
Превыше римлян ценит – и твердит,
Что подлая измена – лишь случайность,
Что остальные головы сложить
За дело благородное готовы;
Он долго сокрушался, что казнил
Заложников: «Что сделал – не воротишь»…
Незавидна Сертория судьба:
(Неожиданно вскакивает)
А если я, Перпенна?… Я, как вождь,
Заслугами прославленный недаром,
На место полководца заступлю,
Которому Фортуна изменила?
Мятежные колонны поведу…
(Пугливо оглядываясь, понижает голос почти до шепота).
А как мне стать на место полководца,
Которому пока что доверяют?
Составить ков, собрав друзей моих,
Сплотить их смертной клятвой; распустить
Слух в лагере: «Слаб, немощен Серторий,
Пал духом, впал в немилость у богов
И потому лишился бранной славы»?
И стану я заменою ему,
И поведу войска. Да, мне поверят!
Обрушу я секиры и мечи
На головы хвастливых помпеянцев.
И поведу на Рим свои полки!
Но как же быть с Серторием? Убить?!
(Снова настороженно оглядывается. После долгого молчания продолжает.)
Но, если за свободу поднял меч
Серторий против Рима, я ль не вправе
Меч на Сертория теперь поднять,
Былую дружбу напрочь отвергая?
Ведь столько лет воители мои
Рубили соплеменников нещадно,
Не разбирая, родич или друг
Скрестил с тобой оружье в жаркой сече.
Так мне ль, Перпенне, дружбой дорожить?
(Тяжело поднимается).
И дружба ль то? Я вечно был вторым,
Лишь отблеском чужой военной славы
Сверкал, а мог бы, должен первым быть!
Коль два пустынных льва пещеру делят,
То непременно выживет один,
Второй же будет изгнан из жилища.
И равно два орла в одном гнезде
Не уживутся, хоть гнездо просторно.
Исход борьбы – Серторий или я,
Кому справлять триумф в великом Риме
И почести сограждан принимать.

Уходит.

           Явление третье

Горное ущелье. На одной стороне его – воины МЕТЕЛЛА, на другой – воины СЕРТОРИЯ.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Здоровья вам!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ:

                - Здоровья? Чтоб ты сдох
И все твои соратники, сулланец.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА (сокрушенно воздевая руки):

- Зачем так грубо?

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА (насмешливо):

                - Суллы нет давно!
Изгрызли черви плоть его в могиле!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ:

- Опять пришли вы искушать бойцов?
Чтоб мы сдались, оружье побросали
И к немощной старухе подались?

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Метелл – «старуха»? Немощен Метелл?
Вот дуралей! А твой Серторий крепок,
Силен? Он снова битву проиграл.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ:

- Не лги! Не битву, а всего-то стычку.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Он в этой «стычке» потерял с полтыщи
Убитых, раненых и взятых в плен.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Они сдались при этом до-бро-вольно!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ (возмущенно):

- Ты нам измену хочешь предложить?

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА (внушительно):

- Предать предателя не есть измена!
Для Рима вы изменники давно;
Уж сколько раз давалось обещанья
Мятежникам, кто перейти готов
На сторону законной римской власти,
Вернуть владенья, земли и дома;
Забыть все преступления, как будто
Их не было, не привлекать к суду;
Не шельмовать их; не чинить стеснений…

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Давным-давно обещано Сенатом
Вернуть им все гражданские права,
Коль перейдут на сторону закона.
Серторий слаб; как старая змея
Скользит его потрепанное войско
Между Метеллом мудрым и Помпеем
Отчаянным. И дряхлую змею
Пинают сапогами полководцы,
Да все никак не могут растоптать
Главу гадюки с зубом ядовитым.

ТРЕТИЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Эй, римляне, переходите к нам!
Эй, земляки, поужинаем вместе.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ (ехидно):

- Я к вам перелечу как голубок (машет руками как крыльями).

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Недалеко отсюда мост висячий.
Вот там (показывает рукой). Пройти всего-то пару стадий.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ (грозно):

- Я лучше в вас метну свое копье,
Чтобы пресечь прельстительные речи! (Встает и бросает копье)
(Разочарованно всплескивает руками) Проклятие! Оно упало в пропасть!

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА (язвительно):

- Тебя Серторий точно не похвалит,
За то, что ты оружье потерял.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ:

- Я честь не потерял свою, сулланец!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА:

- Пойдем, друзья! Тут нечего ловить!
Ну, если только стрелы или копья,
Да бранные поносные слова.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ (облегченно вздыхает):

- Давно пора! Уйдите, негодяи,
Пока мой друг не снял с плеча свой лук.

ТРЕТИЙ ЛЕГИОНЕР МЕТЕЛЛА (насмешливо):

- Останется твой друг с пустым колчаном.
А мы опять останемся в живых!

Легионеры МЕТЕЛЛА уходят.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР СЕРТОРИЯ – ВТОРОМУ:

- Проклятая война. Уж сколько лет
Все длится, окончания не зная.
Когда же снизойдет на желанный мир
На землю, пропитавшуюся кровью?

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Четвертый год нет от отца вестей.
Да жив ли он? Когда я Рим покинул,
Он был еще здоров, бодрился он,
Хотя перевалило за полвека.
Года прошли в боях. Пришло письмо,
Которое мне передал торговец:
Брат извещал, что заболел отец.
Полдня лежит, и охает, и стонет.
Терзаемый недугом. Иногда
Его рабы с постели поднимают.
И, опершись на плечи их, отец
По атриуму бродит и вздыхает…
Да жив ли он?! Увижу ли его?
Четвертый год я ничего не знаю!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (взволнованно):

- А мне в сраженьи как-то довелось
Увидеть брата. Он в рядах Метелла
Шел против нас, извлекши меч из ножен.
Сошлись в жестокой брани два полка.
Я отбивал свирепые удары
И сам рубил. Следил мой правый глаз
За взмахами мечей, а левым оком
Я средь врагов выискивал его.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Нашел?

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

                - Смешались стройные ряды,
И я рубил направо и налево,
И мог оружьем брата поразить
Невольно. Завершился тяжкий бой.
И битый час средь раненых и мертвых
Искал я брата. Увидав меня,
Вцепился в горло мне Серторий гневный.
- Ты грабишь павших? Отвечай, боец! –
Он прошипел и меч к груди приставил.
- На поле битвы брата я ищу,
 Брат Марций бился в воинстве Метелла.
– Так я ответил. Дрогнул полководец
И по щеке Сертория слеза
Скатилась. И ответил Квинт Серторий:
- Будь проклята гражданская война,
Что рушит семьи, стравливает братьев
Как тигров иль медведей на арене.
И прочь по трупам римлян зашагал.

            Явление четвертое

СЕРТОРИЙ в своем шатре. Перед ним – иберы, будущие СТРАЖНИКИ.

СЕРТОРИЙ:

- Я отобрал храбрейших из храбрейших,
Решив в своей охране заменить
На иберийцев римлян ненадежных.
(Обращаясь к ПЕРВОМУ СТРАЖНИКУ). Ты кто? Откуда? Из каких земель?

ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК:

- Я лузитанин.

СЕРТОРИЙ:

                - Уважаю племя
Бесстрашных, верных слову лузитан (Похлопывает СТРАЖНИКА по плечу).
Они меня в Испанию призвали
И до сих пор не изменили мне.
(Переходит ко ВТОРОМУ СТРАЖНИКУ). А ты откуда?

ВТОРОЙ СТРАЖНИК (гордо):

                -  Я харакитанин!

СЕРТОРИЙ (улыбаясь):

- Я, помнится, бивал харакитан.
Таких иметь сподручнее в друзьях,
Чем в качестве врагов. (Пожимает  ему руку и переходит к ТРЕТЬЕМУ СТРАЖНИКУ). А ты откуда?

ТРЕТИЙ СТРАЖНИК (с важным видом):

- Потомок карфагенских колонистов!

  СЕРТОРИЙ:

- Наверное, ты храбр как Ганнибал?

ТРЕТИЙ СТРАЖНИК (довольно):

- Стараюсь в меру сил.

СЕРТОРИЙ (подходя к ЧЕТВЕРТОМУ СТРАЖНИКУ):

                - Откуда, кто ты?

ЧЕТВЕРТЫЙ СТРАЖНИК:

- Явился издалёка. Кельтибер!

СЕРТОРИЙ:

- Объединил ты доблесть двух народов.
В тебе ибера пламенная кровь
Смешалась с кровью яростною галла.
(Подходит к ПЯТОМУ СТРАЖНИКУ). Откуда, воин? Из каких краев?

ПЯТЫЙ СТРАЖНИК:

- Пришел я в Оску с Пиренейских гор.
Я верою и правдою служить
Готов тебе. В народах пиренейских
Обычай есть: коли погибнет вождь,
То вслед за ним его телохранитель
Покинуть должен мир. И в новом мире
Хозяину по-прежнему служить,
Живым щитом, секирою разящей.

СЕРТОРИЙ (пораженный, долго молча смотрит на него):

- Готов служить ты вечно?

ПЯТЫЙ СТРАЖНИК (радостно):

                - Да, готов!

СЕРТОРИЙ (торжественно):

- Так, значит, будешь ты начальник стражи!
Быть посему!

СТРАЖНИКИ (дружно вскидывая руки):

                - Серторию хвала!

             Явление пятое

Шатер СЕРТОРИЯ. Входит предводитель басконов РАМОН, жестом приветствуя СЕРТОРИЯ. СЕРТОРИЙ по-дружески крепко обнимает его.

СЕРТОРИЙ (радостно):

- Приветствую, басконский предводитель!
Я вижу, вести добрые принес?
Что значит лучезарная улыбка?

РАМОН (громогласно):

-  Разбил я вспомогательный отряд,
Он шел к Помпею на соединенье.

СЕРТОРИЙ (восторженно):

- Хоть малая, а все-таки победа!
Наверное, ты пленных мне пригнал?

РАМОН (недоуменно):

- Зачем? Какие пленные?

СЕРТОРИЙ:

                - Быть может,
Ты их себе оставил для обмена?
«Один баскон трех римлян стоит!» - как-то
Ты говорил, а я не согласился.

РАМОН (гордо, встав в величественную позу):

- Мои басконы не сдаются в плен!
Они позору смерть предпочитают!

СЕРТОРИЙ:

- Всех перебил? Все пали смертью храбрых?
От помпеянцев я не ожидал…

РАМОН (ухмыляясь):

- Да, большинство их, почитай, сдались,
На милость победителя надеясь.
Я на виду у крепости, к которой,
Они стремились, их распять велел,
В защитников вселяя страх и трепет.

СЕРТОРИЙ (ледяным голосом):

- Ты пленных римлян приказал казнить?

РАМОН:

- Не сразу…Мы пытали помпеянцев.
Мои бойцы, раздев их донага,
Железными когтями плоть терзали.
Они кричали и вгоняли в дрожь
Защитников, что в крепости укрылись,
Нам стрелы и проклятья посылая.

СЕРТОРИЙ (грозно надвигаясь на Рамона):

- Ты всех казнил?

РАМОН (невозмутимо):

                - Нет, трем оставил жизнь.
Трем самым молодым. Но перед тем,
Велел их оскопить – гласит обычай,
Что трусы не должны иметь потомства.

СЕРТОРИЙ (внезапно взрываясь):

- Ты мучил римлян?! Зверь ты! Изувер!!
Палач – не воин, на глазах у римлян… (Подходит почти вплотную).

РАМОН (отступая на шаг, в недоумении):

- Твоих врагов, Серторий. Сотни лет
С кантабрами свирепыми воюя,
Мы поступали так: не брали в плен,
А добивали на полях сражений
Всех раненых. Кто сам сдавался в плен,
Тот погибал в мучениях жестоких.
И с нами поступали точно так
Кантабры пиренейские…

СЕРТОРИЙ (яростно сжимая кулаки, бросает гневные взгляды на Рамона):

                - Кантабры?!
Что мне до них – кантабры иль кентавры -
Мне наплевать! Я римский гражданин!
Будь проклят ты, палач свободных граждан!
Мучитель подлый! Зверь, не человек!
Когда терзает римлянина варвар,
Будь трижды этот римлянин мой враг,
Я не стерплю!… (цедит сквозь зубы) Пошел отсюда, горец!
Не попадайся больше на глаза!

РАМОН (вспыхнув):

- Да, я уйду, коль гонишь, но с собой
Я уведу и тысячу басконов,
Готовых за тебя костьми полечь!
Неблагодарен ты!

СЕРТОРИЙ (кричит, размахивая кулаками и топая ногами):

                - Уйди, убийца!!!

Возмущенный РАМОН уходит.

СЕРТОРИЙ (постепенно успокаиваясь):

- Так вот я кто – сподвижник палачей:
То с Марием и Цинной, то с вот этим
Терзателем сограждан! Нет, не зря
Предупреждал меня мой друг Перпенна:
Не обратится в римлянина варвар,
Как дикий волк не может стать собакой,
Домашней кошкой – лев. Лишь плеть и клеть.
Что забрана решеткою тяжелой,
Его на время может усмирить.
Но прячет он за ласковой улыбкой
Коварный, хищный, яростный оскал.
Вонзает зубы в человечье тело
В тот миг, когда никто не ожидает,
Когда служитель холит и лелеет
«Ручного» зверя, кормит его с рук.
Замешкаешься – и откусит пальцы
Беспечному рабу, порвет живот.
Так вот вам сущность варварской натуры!

             Явление шестое

Лагерь Помпея. В своем шатре вальяжно возлежит ПОМПЕЙ. Перед ним – знакомые нам легионеры. Они стоят и переминаются с ноги на ногу, не решаясь начать.

ПОМПЕЙ (нарушая затянувшееся молчание):

- Откуда вы, мятежники, пришли?

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (выступая вперед):

- Мы больше не мятежники. Мы прежде
С Метеллом бились, а теперь к тебе
Отправились…

ПОМПЕЙ (изумленно):

                - А что же не к Метеллу?
 До лагеря его рукой подать
От ваших станов. Вы же предпочли
Бежать ко мне, скрываясь от погони,
Брести по землям варварских племен.
За что вы так Метелла убоялись?

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Мы бьемся с ним уже немало лет.
И не боимся воинства Метелла.
Позором мы почли сдаваться тем,
Кого мы прежде били.

ПОМПЕЙ:

                - Как занятно…
Перебежать к Помпею не срамно?
Ведь мы на поле битвы не встречались?

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- Не в этом дело. Я читал воззванье,
Где ты, Помпей, нас обещал простить,
Помочь вернуться в Рим.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:
 
                - К родным пенатам,
К стареющим отцам и матерям.

ПОМПЕЙ:

- Да, обещал! Юпитером поклялся,
Что мой корабль готов доставить в Рим
Любого, кто Сертория оставит.

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (радостно):

- Конечно! Пусть наполнит паруса
Зефир могучий. В гавани остийской
Причалим мы и ступим, наконец,
На берега Италии прекрасной.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Опасно ведь идти сухим путем
Через страну незамиренных галлов.
Там мой отец когда-то воевал…

ПОМПЕЙ (улыбаясь):

- Все будет вам: места на корабле,
Провизия и деньги на дорогу.
Исполню я все то, что обещал!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- Когда же на корабль?

ПОМПЕЙ (сухо, улыбка сходит с его лица):

                - Тогда, когда
Мы разобьем Сертория, ребята!
Гляжу, у вас оружье при себе,
Доспехи целы… Так что отправляйтесь
Немедля в лагерь. Вы в распоряженье
Поступите (разворачивает свиток) центуриона Приска.
Через два дня выходим мы в поход!
(Властным голосом) Поторопитесь!

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР (упавшим голосом):

                - Снова воевать нам?

ПОМПЕЙ (злорадно ухмыляясь):

- А что ты думал? Это выбор твой,
Кому служить: иль я, или Серторий!

ПЕРВЫЙ ЛЕГИОНЕР (гневно):

- И снова кровь сограждан проливать?
Ты обманул нас!

ПОМПЕЙ (грозно):

                - Как ты смеешь, воин,
Так дерзко с полководцем говорить?
Напомню: розга в ликторской руке
Нужна не только ради украшенья.

ВТОРОЙ ЛЕГИОНЕР (с вызовом):

- А если мы откажемся сражаться?

ПОМПЕЙ (равнодушным голосом):

- То я вас как изменников казню.
Вопросы есть? (В ответ – разочарованное молчание). Ну, если нет вопросов,
Покиньте, перебежчики, шатер.
(Про себя) Корабль им подавай… Вот наглецы!
(Обращаясь к легионерам) Вы все еще торчите? Прочь отсюда!

Понурив головы, не сказав более ни слова, ЛЕГИОНЕРЫ  уходят.

                Явление седьмое

Лагерь СЕРТОРИЯ. Перед строем легионеров – СЕРТОРИЙ и привязанный конь.

СЕРТОРИЙ (громко, с пафосом):

- Бойцы, хотите знать, зачем я вас
Созвал сюда?

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ:

                - Хотелось бы, конечно.
Мы собирались отходить ко сну,
А нас подняли, будто по тревоге.

СЕРТОРИЙ:

- Я преподать хочу сейчас урок
Содружества и воинского братства.
Ты, что ответил, подойди сюда.

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ (нехотя выходит из строя):

- Скажи, Серторий, в чем я провинился?

СЕРТОРИЙ (улыбаясь):

- Наоборот, тебя отметил я –
Ты храбро бился во вчерашней стычке.
Один пять помпеянцев одолел.

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ (сияя лицом):

- Хвалу из уст твоих отрадней слышать,
Чем песни птиц, чем шепоты любимой,
Мой командир!

СЕРТОРИЙ (меняет выражения лица, хмурится):

                - Начавши речь хвалой,
Продолжу укоризной и упреком.
Сражался Туллий как жестокий зверь,
Как бьется лев свирепый, нумидийский
С соперником за лакомый кусок –
Да не с одним – со всем семейством львиным!
Закончилось сражение – и мы
Торжествовать готовились победу.
С доспехов и мечей смывали кровь,
В парадные одежды облекались.
Лишь Туллий не был с нами в славный час:
В горячке боя, в яростном азарте,
Сшибая вражьи головы мечом
Как васильки отточенной косою,
Надрывно и отчаянно вопя,
За горсткой помпеянцев устремился.
Он победил, он пятерых сразил
И в бегство обратил декуриона.
А что же вы? (Обводит рукою строй солдат) Когда товарищ ваш
Лил кровь, мешая вражью со своею
(Глядите – перевязана рука),
Вы наблюдали за неравной схваткой,
Подбадривали криками героя.
А кто пришел на выручку? Никто!
Так разве это римские солдаты,
Что за друзей готовы глотки грызть,
Терзать врага и жертвовать собою?
Молчите? Что ж, молчание порой
Красноречивей речи Демосфена.
(Поворачиваясь к Туллию). Боец мой верный, подойди к коню.

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ (подходя к коню):

- Буланого я должен растреножить?

СЕРТОРИЙ:

- Нет, славный воин. Ты схвати за хвост
Буланого, попробуй вырвать с мясом.
Ведь у тебя тяжелая рука!

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ мнется, не решаясь подойти.

СЕРТОРИЙ:

- Иль ты, храбрец, боишься, что лягнет
Тебя скакун? А смерти не боялся?
А, может, ты жалеешь жеребца?

ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ (из строя):

- А как же не жалеть – такой красавец!
Коль вырвать хвост – второй не отрастет,
Не ящерица – конь…

СЕРТОРИЙ (строго):

                - Молчи, болтливый!
Когда б твой меч разил, как твой язык,
То Ахиллес с таким бы не сравнился.

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ:

- Что ж, я готов.

СЕРТОРИЙ (нетерпеливо):
 
                - Хватай коня за хвост
Тяни его сильней! И вырви с корнем,
Как пахарь выдирает сорняки.

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ, собравшись с духом, берет коня за хвост и что есть  мочи тянет.

СЕРТОРИЙ:

- Что, не дается? А ведь ты силач!

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ (пыхтя от натуги):

- Одной рукой с хвостом не совладать,
Двумя – никак: сломалась в битве шуйца.

Яростное ржание коня, топот его копыт, громкие перешептывания ЛЕГИОНЕРОВ.

СЕРТОРИЙ:

- Что ж, храбрый малый, возвращайся в строй -
Тебя заменит Сальвий языкастый.
Играют мышцы на его руках
Как бронзовые волны mare nostrum
В ненастный день. Так вырви жалкий хвост!
Двумя руками это сделать просто…

ЛЕГИОНЕР ТУЛЛИЙ уходит. ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ сменяет его, берется за хвост.

СЕРТОРИЙ:

- И тут никак. Лишь на словах силен.
Все тужится, как старикан бессильный
На ложе у гетеры молодой.

СЕРТОРИЙ:
 
- Ты, Сальвий, раздосадован? (Тот кивает, продолжая тщетно тянуть хвост). Увы!
Лишь только геркулесовой руке
Под стать такие подвиги.

ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ (умаявшись, выпускает хвост из рук и падает):

                - Согласен…

Отчаянное ржание коня, хохот легионеров. ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ грозит им кулаком:

- Сейчас я с ваших морд сгоню улыбки
И всех насмешников рыдать заставлю!

СЕРТОРИЙ (весело):

- Солдаты ржут как сотня жеребцов.
Хоть каждый мог бы быть на этом месте.
Остался конь с хвостом, а Сальвий с носом.

ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ:

- Когда б я знал, как крепко хвост растет!

СЕРТОРИЙ:

- Тогда бы ты стал действовать иначе:
Не стал его как корень вырывать,
А по шерстинке драл, по волосинке.
И, после этих хлопотных трудов,
Конь своего лишился украшенья.
Попробуй-ка!

ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ:

                - Дай, дух переведу…

ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ подходит к коню, потирая руки, и начинает ощипывать хвост.

СЕРТОРИЙ:

- Пошло, пошло! Как рвется шерсть?

ЛЕГИОНЕР САЛЬВИЙ:

                - Легко!

Еще чуть-чуть – буланый станет куцым!

СЕРТОРИЙ:

- Довольно, хватит! Возвращайся в строй. (САЛЬВИЙ становится на свое место).
Бесхвостый конь – почти как полководец
Без шлейфа из блистательных побед,
Гетера, за которою не вьется
Любовников богатых череда,
Сенатор без его роскошной тоги,
Что, пыль сметая, по пятам влачится…
Но не об этом речь я поведу.
Ты убедился – волоски хвоста,
Неразделимы, слиты воедино –
Точь-в-точь как прутья в ликторском пучке.
Но если  вырывать по одному -
Не сразу все, поодиночке дергать -
Коня легко оставить без хвоста.
Не так ли выглядит солдатский строй?
Коль каждый умереть готов за друга,
То эту связь вовек не разорвать!
Хотел я эту истину простую
Вам доказать на ликторском пучке.
Да прутьев жалко – чем пороть-то трусов? (Смеется)
Но, впрочем, шутки – в сторону: должны
Воители держаться друг за друга,
Плечом к плечу, в бою – как и в строю.
Пусть Сальвий Туллию всегда поможет:
Прикроет спину, иль поднимет меч,
Что выбил враг движением коварным,
Удар копья от друга отведет.
А, коль придется, грудью примет он
В последний миг жестокое железо.
Да будет так! Враги не разобьют,
Интригой хитрой воинское братство,
Где друг за друга голову сложить
Готов. Иначе же… (Задумывается). Единый прежде Рим
На партии, на клики раскололся,
Пришел в упадок; подлая вражда
Восстановила брата против брата.
Единства нет! Как лошадиный хвост
Трепали и щипали Вечный город
Патриции. Будь проклята столица,
Где братства нет, где каждый за себя,
Лишь собственной корыстью озабочен…
Налево! Разойдись! Идите спать.
Я преподал урок на сон грядущий.
А утром выступаем мы в поход.

По команде ЛЕГИОНЕРЫ расходятся.

СЕРТОРИЙ (оставшись один):

- Но устыдит ли речь легионеров,
Преподанный пример? Давно уж войско
Не монолит – рассыпанный песок.
Не связаны песчинки воедино,
Их ветерок подхватит – и несет
Куда глаза глядят. Мои солдаты –
Из самых храбрых! – норовят к Помпею
Перебежать, товарищей предав.
В моих рядах испытанных бойцов
Все меньше – тает воинство свободы,
Как снег весной в долинах Пиренейских.

ПЕРПЕННА (неожиданно появляется на сцене):

- Серторий, друг! О чем ты говоришь?

СЕРТОРИЙ (вздрагивает и оборачивается):

- Перпенна, ты? Признаться, напугал…

ПЕРПЕННА (ядовито улыбаясь):

- Такого храбреца – и напугаешь!

СЕРТОРИЙ:

- Я только что солдатам говорил
О римской чести, братстве по оружью.

ПЕРПЕННА:

- Да, ты наглядно объяснил урок.
Откинув полог своего шатра,
Я за тобой следил: ты превосходный
Привел пример – какой-то конский хвост,
Зато понятно, просто и доступно,
И до последнего глупца дойдет!
Но ты представь, что в лагерь наш проник
Шпион Помпея; речь твою услышав,
Он в тот же час придумает свою.
Припомнит случай, образ подходящий
Найдет, чтобы солдатам изложить…

СЕРТОРИЙ (нахмурившись):

- Ну, например? К чему, Перпенна, клонишь?

ПЕРПЕННА (наклоняясь к уху Сертория, вкрадчивым голосом):

- Чтобы в глазах солдатских уронить
Святое дело, в качестве примера
Он приведет…ну, например, мираж:
Ливийскою пустынею бредя,
Где зноем дышат и песок, и воздух,
Измученные путники узрят
Колодцы, пальмы, городские стены.
Он идут, они бегут, спешат,
А ноги по колени утопают
В песках горячих… Тщетен их порыв:
Рассеялся мираж, вокруг пустыня,
Где ни глотка воды, ни деревца.
«Не так ли, – им ответит помпеянец, -
Святая цель – освобожденье Рима, -
К себе влечет и манит как мираж?
Но жаркий ветер марево развеет.
Кругом пустыня, ваша цель – ничто.
И все прекраснодушные порывы,
Спалит светило, поглотят пески».
Ты про песок твердил сейчас, Серторий?

СЕРТОРИЙ (гневно):

- Отстань, Перпенна! Душу не трави.
Иль сам я стану жалким маловером…
Ты любишь поучать других – попробуй
Придумать речь и убедить солдат.

ПЕРПЕННА (всплескивая руками):

- Увы, мне чужд ораторский талант.
И поле брани мне милей, чем форум.
А то бы я бойцов заговорил
И убедил в успехе предприятья!

СЕРТОРИЙ (тяжело вздыхая):

- Оставь, уйди, Перпенна, я устал.

ПЕРПЕННА уходит, бросая многозначительный взгляд вслед СЕРТОРИЮ.

               Явление восьмое

ПЕРПЕННА сидит в своем шатре. Входит АВФИДИЙ.

ПЕРПЕННА (радостно):

- Привет тебе, Авфидий! Что принес?
Какие вести? Славные? Дурные?

АВФИДИЙ:

- Да  как сказать…Смотря как посмотреть.

ПЕРПЕННА (недоуменно и тревожно):

- Что этим хочешь ты сказать, Авфидий?

АВФИДИЙ (оглядываясь по сторонам, заговорщицким тоном):

- Надеюсь, не подслушает никто
Наш разговор?

ПЕРПЕННА:

                - Да что ты, в самом деле?
Мы здесь одни.

АВФИДИЙ:

                - А стражники у входа?

ПЕРПЕННА:

- Свои. Ты говори, я ждать устал…

АВФИДИЙ (громким шепотом):

- Любимец Манлия поведал мне…

ПЕРПЕННА (смеясь):

- «Любимец»… Так бы и сказал - «любовник».

АВФИДИЙ:

- Да, да. Печально, что порок презренный
Сегодня моден. Много знатных римлян
Юнцов растленных держат при себе.

ПЕРПЕННА:

- Что в Риме блуд царит, давно известно.
Одно лишь плохо – он проник в войска.
Серторий эту мерзость ненавидит.

АВФИДИЙ (оживляясь):

- Да, о Сертории вели мы речь.
Поведал Манлий своему дружку,
Что к заговору он давно причастен.

ПЕРПЕННА (застыв на месте, медленно молвит):

- Постой, постой…Ничтожный извращенец
Про заговор узнал? Юнец болтлив,
Как все они, бесстыжие «любимцы».
И если завтра сплетни донесет
Он до ушей Сертория…

АВФИДИЙ:

                - Эх, Манлий!
Мальчишку я заставлю замолчать.
Он рассказал единственному мне
Свой разговор.

ПЕРПЕННА (хитро прищуривается):

                - Тебе? С чего бы это?

АВФИДИЙ (смущенно потупив взор):

- Он мне признался, что в меня влюблен.

ПЕРПЕННА:

- В тебя? Ха-ха! Вкус у него отменный.
Проведав тайну средь любовных ласк,
Покинув ложе, он к тебе помчался,
Чтоб все услышанное изложить…

АВФИДИЙ (наклоняясь к ПЕРПЕННЕ, на ухо):

- О том, что ты причастен, он не знает.

ПЕРПЕННА:

- А, может, знает, да не говорит…
Да где он, кстати?

АВФИДИЙ:

                - У меня в палатке.
Томится под охраною солдат.
Я приведу его. Сейчас. Немедля.

ПЕРПЕННА:

- Да, приведи. Послушаю его.
Но ты следи за ним, держи под стражей.
Болтлив и ненадежен педераст:
Он с потрохами ближнего продаст!

АВФИДИЙ уходит.

ПЕРПЕННА:

- Ушел. Сейчас придет и приведет
«Влюбленного» юнца. (Презрительно сплевывает на пол). Какая мерзость!
Такому только стоит показать
Орудие мучений, сей же миг
Он выложит, как есть, все то, что знает.
О боги! Медлить более нельзя!
Серторий мне пока что доверяет
Как  преданному другу. Я вчера
К нему пришел и, как бы, между прочим,
Дать список попросил. А в списке том
Знатнейших римлян имена – трибунов,
Сенаторов, и всадников, и прочих
Сторонников, готовых присягнуть
Серторию на верность, если в город
Войдут его победные войска.
Он, не колеблясь, дал мне список свой.
- Возьми, я не имею тайн от друга.
Да только спрячь от посторонних глаз –
Помпеевы лазутчики не дремлют.
Я вопрошал: - А копия хоть есть?
- Все имена я наизусть запомнил. –
Ответствовал Серторий. – Сохрани
Секретный список. Попадет он в руки
Сулланцев – и беды не избежать.
Кровь римская в который раз прольется.
(Разворачивает список и внимательно читает его).
О боги! Тут такие имена,
Что вслух сказать язык не повернется…
(Вскидывает голову).
Итак, должно свершиться то, что я
Давно задумал. Пусть падет Серторий.
Возглавлю я железные когорты
И поведу на Рим. Дрожи, Помпей!
А если пораженье потерплю?.. (Задумывается)
Что ж, с этим списком в лагере Помпея
Мне будут рады. Скажет мне Помпей:
- Главарь мятежный мертв. Хвалю, Перпенна!
От бедствия ты римлян уберег.
Я стану от Помпея одесную.
Так мы вдвоем войдем с победой в Рим!
Я выиграю при любом исходе.
Вот только бы Нурсийца сокрушить…

Неожиданно входит АВФИДИЙ:

- Вот снова я. (Оборачиваясь к входу в шатер). Эй, малый, заходи!

В шатер, вихляющей походкой входит ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ. ПЕРПЕННА хмурится и отворачивается. АВФИДИЙ подталкивает вошедшего кулаком в спину.

ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ (кривляясь, жеманным голоском):
 
- Ах, осторожней варвар, грубиян!
Ну, здравствуй, Марк! Зачем ты отвернулся?
Ужели не желаешь говорить?

ПЕРПЕННА (оборачиваясь, сухо):

- Привет тебе! Про все говорено.
Тебе же посоветую молчанье.
Учти: кинжал длиннее языка! (Выразительно похлопывает по кинжальным ножнам).
А меч любую шею перерубит (Бряцает мечом, наполовину извлекая его из ножен).

ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ (в испуге отшатнувшись, машет руками):

- Ах, Марк Перепенна! Лучше не пугай!
Я молчаливее безмолвных статуй.

АВФИДИЙ:

- Ты понял все? Не распускай язык!

ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ (протягивая руки к Авфидию):

- Авфидий, милый! Дай мне прикоснуться
Рукою трепетной к литому торсу
Губами влажными к твоей щеке
Щетинистой…

АВФИДИЙ (отпрянув в сторону, презрительно):
 
                - Отстань! Не смей касаться!
Иди, иди! Тебя солдаты ждут!

ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ (капризно):

- Доколь мне быть под стражею, Авфидий?

ПЕРПЕННА:

- Пока задуманное не свершится.
Поди отсюда! Ублажи солдат.

ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ (обиженно):

- Они такие грубые мужланы…

АВФИДИЙ (бряцая мечом):

- Пошел отсюда, сказано тебе!

Вихляющей походкой ЛЮБОВНИК МАНЛИЯ уходит.

ПЕРПЕННА (укоризненно):

- Ушел он! Размалеван как гетера
И благовоньем издали разит.

АВФИДИЙ:

- Да ну его в тартар! Давай обсудим,
Как надлежит нам вскоре поступить.

ПЕРПЕННА:

- Я заманю Сертория на пир.
И там решится то, что я задумал.

АВФИДИЙ (полушепотом):

- А в трагедии сыграет роль
Злодея?

ПЕРПЕННА:

             - Это сделает Антоний.
Он на пиру возляжет рядом с ним.
Я знак подам – тут все и совершится!

               Явление девятое

СЕРТОРИЙ в своем шатре. К нему врывается ГОНЕЦ, вскидывает руку.

ГОНЕЦ (задыхаясь):

- Я весть несу!

СЕРТОРИЙ (вставая):

                - Благую иль дурную?

ГОНЕЦ:

- Прекраснейшую весть!

СЕРТОРИЙ (нетерпеливо):

                - Победа?

ГОНЕЦ (почти крича):

                - Да!!!

Побит Помпей!

СЕРТОРИЙ:

                - И где?

ГОНЕЦ (переводя дух):

                - Неподалеку…

СЕРТОРИЙ (нервно перебирая пальцами):

-  Изволь сказать точнее. Не томи!

ГОНЕЦ:

- На севере. У речки. Под горой.
Иберы там пасут свои отары…

СЕРТОРИЙ (хмурясь):

- Ты говоришь загадками. Так воин
Не вправе командиру отвечать!

ГОНЕЦ:

- Я, виноват, забыл названье речки.
В наречьях иберийских не силен
И очень плохо знаю эту местность.

СЕРТОРИЙ:

- А много ль помпеянцев полегло?

ГОНЕЦ (чеканным голосом):

- Три тысячи. И втрое больше пленных!
Тебя зовут немедленно на пир
По случаю победы.

СЕРТОРИЙ:

                - Где же войско?

ГОНЕЦ:

На поле битвы. Убирают павших…
Спеши к Перпенне. Скоро будет пир!

СЕРТОРИЙ уходит следом за ГОНЦОМ.

                Явление десятое

Пир во дворце в Оске. СЕРТОРИЙ и его стража, ПЕРПЕННА и его сторонники, вожди иберов, рабы. Возле СЕРТОРИЯ, пребывающего в задумчивости, возлежит АНТОНИЙ.

ПЕРПЕННА (обращаясь к СЕРТОРИЮ):

- Все пьют. Не пьет наш славный полководец.
 
СЕРТОРИЙ (словно очнувшись от оцепенения):

- Эй, раб, возьми кувшин. Вина налей!

Раб пытается наполнить чашу СЕРТОРИЯ.

СЕРТОРИЙ:

- Не торопись. Сперва себе плесни.
Испробуй, раб, и мне наполни чашу.

ПЕРПЕННА нагнувшись к АВФИДИЮ:

- В который раз боится отравиться.

Раб осторожно наливает себе в плошку, отхлебнув глоток, некоторое время молчит.

СЕРТОРИЙ:

- Ну, каково вино?

РАБ:

                - Отличный вкус.
Мой господин весьма доволен будет.

Наливает в чашу СЕРТОРИЮ. Тот слегка пригубливает.

СЕРТОРИЙ:

- Ну, кто расскажет мне, как битва шла?
Авфидий, ты?

АВФИДИЙ (растерянно):

                - Подробностей не знаю…

СЕРТОРИЙ:

- А ты, Перпенна?

ПЕРПЕННА (торжественно поднимаясь с чашей в руке):

                - Был кровавый бой.
И крови пролилось намного больше,
Чем на веселых пиршествах вина,
Бывало, льется в кубки из кувшинов.

СЕРТОРИЙ (вполголоса):

- Что? Кровь… Вино… Вино прольется. Что?

ПЕРПЕННА:

- Возвеселимся. Наполняйте чаши.

Роняет чашу. Она с громким стуком падает на стол, вино проливается.

СЕРТОРИЙ (отчетливо):

- Вслед за вином прольется кровь.

АВФИДИЙ (укоризненно):

                - Перепенна!
Как неуклюж ты! Быстро ж опьянел!

АНТОНИЙ (вскакивая с ложа):

- Зато я трезв. Прими мой дар, Серторий.

Внезапно выхватив кинжал из ножен, вонзает его в грудь военачальнику.

СЕРТОРИЙ (отбивает занесенную для второго удара руку):

- Я гибну! Стража! Здесь гнездо измены!

Все вскакивают. СТРАЖА бросается к АНТОНИЮ. Он успевает нанести второй удар.

АНТОНИЙ:

- Остановитесь, варварские псы.
Глядите – мертв! Удар мой был смертелен!

СТРАЖИ, готовящиеся поразить АНТОНИЯ, отступают.

ПЕРПЕННА (с воодушевлением):

- Запечатлейте в памяти сей миг:
Зарезан полководец – недруг Рима,
Друг варваров! (Обращаясь к своим сторонникам) Разоружите стражу!

АНТОНИЙ:

- Да он хрипит! (Злорадным голосом). Эй, Квинт, тебе помочь?

СЕРТОРИЙ:

- Перпенна, как ты мог…

ПЕРПЕННА:

                - Признаюсь, трудно
Решиться было нам на этот шаг.

СЕРТОРИЙ:
 
- Прощайте все! И вы, друзья, прощайте!
(Поворачивается к застывшей с поднятыми мечами страже)
Живите и не мстите за меня.
Вернитесь, воины, к своим народам.
А мне не суждено вернуться в Рим!
(Поворачивая голову, ищет глазами ПЕРПЕННУ)
Проклятие на головы злодеев!
Перпенна, от тебя не ожидал…
(Бессильно откидывает руку и голову назад)

АНТОНИЙ (ликующим голосом):

- Убит Серторий! Бейте иберийцев.

Заговорщики набрасываются на ИБЕРОВ. Стража стоит, скорбно склонив головы.               

НАЧАЛЬНИК СТРАЖИ:

- Поступим, как испанцам подобает.

Бросается грудью на меч, остальные СТРАЖИ следуют его примеру.

ПЕРПЕННА (злорадно):

- Себя прикончили! Как это славно!
Избавили от лишнего труда.
 
АВФИДИЙ (вытирая окровавленный меч):

- Все варвары убиты. Слава Риму!

                Явление одиннадцатое.

ПОМПЕЙ восседает в своем шатре. Двое ЛЕГИОНЕРОВ вводят связанного ПЕРПЕННУ.

ПОМПЕЙ (с деланным удивлением):

- Перпенна, это ты? Разбитый вождь.
Поникли лавры. Войско разбежалось.
(ЛЕГИОНЕРАМ). Не догадались руки развязать!

ЛЕГИОНЕРЫ развязывают руки пленнику. ПЕРПЕННА стоит, пошатываясь.

ПЕРПЕННА:

- Я вести важные тебе принес.
(Достает из-за пазухи свиток). Возьми, прочти. Там, в Риме, пригодится.
В том списке – знатных римлян имена,
Сторонников Сертория.

Протягивает свиток ПОМПЕЮ. Тот разворачивает его, внимательно читает.

                - Занятно!
Цвет римской знати! Лучшие средь лучших!

Подходит к очагу и подносит свиток к огню.

ПЕРПЕННА порывается вперед. ЛЕГИОНЕРЫ с трудом сдерживают его.

ПОМПЕЙ:

- Я не хочу вводить проскрипций новых.
Война окончена. Пускай живут… (Помолчав, оборачивается к ПЕРПЕННЕ).
Ты ожидаешь моего решенья?
(ЛЕГИОНЕРАМ) Казнить его! Так Александр Великий
Велел убийцу Дария казнить.

ПЕРПЕННА (в отчаянии):

- Мои заслуги?!

ПОМПЕЙ (делает знак ЛЕГИОНЕРАМ):

                - Увести! Довольно!
Изменника отдайте палачу.
Пускай его пред строем обезглавит.

ЛЕГИОНЕРЫ уводят яростно сопротивляющегося ПЕРПЕННУ.

ПЕРПЕННА (в отчаянии):

- Подлец и лжец, предатель вероломный!
Еще ты вспомнишь о моей судьбе,
Как самого постигнет злая участь!

ПОМПЕЙ (саркастически всплескивая руками)

- Душонка шлюхи, пафос лицедея…
(Оставшись наедине, медленно ходит по своему шатру):
Погиб Серторий. Храбрый был воитель…
О мертвом хорошо иль умолчим.

             ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

                Явление первое

Прошли десятилетия. По дороге идут два ЛЕГИОНЕРА. Вдали пашет крестьянин.

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (задумчиво):

- Который год в Испании война.
Я в молодые годы, видят боги,
Сражался с помпеянцами…

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР:

                - А ныне
И ты, и я на стороне Помпея
Ведем войну.

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (задумчиво):

                - Сертория я знал.
Он бывшими соратниками предан
Был в Оске и зарезан на пиру…

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР (горячо):

- Бесчестными убийцами. Я знаю!

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (вздыхая):

- И вот теперь мы в Оску держим путь,
Где вождь погиб, герой, трибун свободы.

(Спохватывается, оглядываясь по сторонам).

- Наверное, я позабыл дорогу –
Ведь столько лет прошло. Слабеет память.
Мне кажется, на этом перекрестке
Должны расти два лавра благородных.
В тени дерев Серторий отдыхал.

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Видать, срубили их…

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (встревожено):

                - Скорей с дороги
Мы сбились, парень.

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР:

                - Спросим старика,
Что в отдаленьи землю ковыряет.
Пойдем к нему?

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР:
               
                - Ну что ж, пойдем к нему.

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР:

- Старик-ибер владеет ли латынью?

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- Он может языка не понимать,
Но звон монеты – лучший переводчик (Вынимает мошну и выразительно трясет ею).
Он даже эфиопа и пигмея
Научит по латыни разуметь:
«Иди твоя налево по дорожка» (Смеется).

Оба подходят к крестьянину. Тот оборачивается и удивленно рассматривает воинов.

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР (с нарочитой вежливостью кланяется):

- Скажи, ибер: до Оски далеко?

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (изумленно):

- На старого знакомца ты похож;
Клянусь богами, если бы испанца
Омолодить на тридцать лет, надеть
На плечи вместо рубища доспехи,
То перед нами вырос бы Авфидий!

Крестьянин испуганно отшатывается.

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР (смеясь):

- Я видел галла: как две капли Цезарь!
Потом фракийца – вылитый Лепид…

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (пристально разглядывая отступающего старика):

- Да-да, похож…Похож как отраженье
Лица и тела в водах озерка.
Змеиные глаза и острый профиль,
Посадка головы, и подбородок,
Вот только щеки впали, и волос
На голове почти что не осталось,
В морщинах лоб. (Внимательно всматривается). Не может быть…

АВФИДИЙ (спотыкаясь о плуг, едва не падает):
                - Узнал!

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (некоторое время глядит остолбенело на АВФИДИЯ):

- Вот это встреча!

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР (подступая к АВФИДИЮ):
 
                - Жив еще, предатель!

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР:

- Да, выжил он – и многих пережил.
Едва узнав о гибели Перпенны,
Он в ту же ночь из лагеря исчез.
(Тыча пальцем в дрожащего АВФИДИЯ) Ты убоялся гневного Помпея
И, голову желая сохранить,
Бежал, переодетый, к иберийцам.
Любивший праздность, обожавший роскошь,
Ты столько лет в труде и нищете,
Под именем чужим и в вечном страхе
Провел…

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР (хватаясь за меч):

                - Так ведь судьбу не проведешь.
Изменника настигнет меч разящий!

Замахивается мечом. СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР перехватывает его руку:

- Остынь, юнец! Тут старики сошлись.
Во времена, когда свершалось зло,
Тебя, прыщавый, не было на свете.
Пускай бредет, покуда носят ноги,
Дорогами Иберии кровавой,
Влача позор как тягостную ношу,
Пока не призовет к себе Плутон
Предателя. Пускай живет и пашет.

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР нехотя возвращает меч в ножны. АВФИДИЙ, пятясь, уходит.

СТАРЫЙ ЛЕГИОНЕР (вслед ему):

- Постой, ты плуг на пашне позабыл!

МОЛОДОЙ ЛЕГИОНЕР:

- И не сказал, как нам дойти до Оски.

АВФИДИЙ останавливается, что-то невнятно мычит, тряся головой, и указывает рукой направление пути. ЛЕГИОНЕРЫ уходят; АВФИДИЙ, проводив их глазами, возвращается к плугу, и, опершись на рало, рыдает в голос.

                Явление второе

АВФИДИЙ (лежа на земле возле плуга, сквозь слезы):

- Какое горе! После стольких лет,
На склоне жизни, всеми позабытый,
Ровесников и старших пережив;
Знать не желая, что творится в Риме,
Кто победил в отчаянной борьбе,
Чья партия в Сенате верховодит;
Затерянный в народе иберийском,
С живым свидетелем столкнулся вдруг…
В моей душе как будто старый шрам
Налился кровью, напитался болью,
И словно рана давняя открылась
Не плоть, а душу бедную гнетет.
И, правда, боль (хватается за сердце) – она сжигает грудь!
(Оглядываясь) Эй, кто там? Человек иль, может, призрак?

ФИГУРА, закутанная в плащ, медленно приближается к перепуганному АВФИДИЮ.

АВФИДИЙ:

- Зачем молчишь? (Со стоном). О, как стеснило грудь,
Сдавило, как палач тяжелым спудом.
Мне все трудней дышать. Эй, подойди!
Серторий, ты? Зачем сюда явился?
Откройся мне! Тебя послал Плутон?

ФИГУРА движется вокруг АВФИДИЯ.

АВФИДИЙ:

- Я узнаю походку, узнаю:
Вот так же, помню, ты ходил по кругу
Когда совет военный собирал
В преддверии грядущего сраженья.
Смотрел в глаза бывалых полководцев,
Как будто мысли тайные читал,
Да вовремя не разгадал Перпенну.
Отважный воин, ты наивен был;
Вина не пивший, поднимал ты кубок
За здравье своих будущих убийц.
Целуя край серебряного кубка
(Как будто пьешь), в нем видел отраженье
Простого и сурового лица
Бесстрашного вояки. Ненавидел
Интриги. Только воинскую хитрость
Ты в равной мере с доблестью ценил,
Серторий…Боги, как схватило сердце –
Как будто когти в кожу мне впились,
Как зубы в мясо и не отпускают. (Держась за грудь, часто и хрипло дышит)
 
Вдали слышится задорная песня. ФИГУРА останавливается и стоит недвижно.

АВФИДИЙ (тяжело, прерывисто дыша):

- Идут крестьяне. Варварский народ,
Простой и честный. Ты любил иберов.
Я тоже их, признаться, полюбил.
Они пришельца приняли как брата,
Не ведая, не зная, кто пред ними.
«Ты враг Помпея? Станешь нашим другом», -
Старейшины сказали – и меня
Ввели в свою общину без расспросов:
Мол, кто такой, кем был, зачем бежал?
Когда бы Рим жил по законам гор,
Исчезли бы измены и наветы,
Борьба за власть, коварство и раздор…
Они все ближе. Эй, незваный гость,
Открой лицо свое лицо иль сгинь! Ты слышишь?

ФИГУРА откидывает капюшон, обнажая маску смерти. АВФИДИЙ пронзительно кричит и падает, держась за сердце. ФИГУРА поворачивается и уходит прочь. На сцене появляются КРЕСТЬЯНЕ. Они обступают мертвого АВФИДИЯ и долго глядят на него в молчаливой задумчивости, опираясь на свои мотыги и лопаты. Падает багровый занавес.