Рождественский сказ

Иосиф, сжимая поводья в ладони,
Тропинку выискивал в бездорожье.
И с каждым шагом всё глубже, бездонней
Глаза становились у Матери Божьей.
О, как беззащитна Она! Как печальна!
Легко ли Ей, девочке, быть столь сильной?
Она подпирала своими плечами
Безбрежное море небесной сини.
Она смущенно спускала очи
И еле слышно мольбу шептала,
Когда обручник Её и отчим
Её ребёнка вздыхал устало.
И шли они по камням и глине,
Не видя, как время следы сметало.
Она в мечтах пеленала Сына
И нежно-нежно Его обнимала.
Иосиф бил в дверь гостиниц, хмурясь,
Решая, где этой ночью спать им.
А за спиной перекрестья улиц
Ложились на землю клеймом распятий.
Смиренно покинули Иудею,
Укрывшись на ночь в глуби вертепа.
А пастухи наблюдали, немея,
Как беспричинно разверзлось небо.
И плавились звуки той ангельской песни:
“Придите и поклонитесь Богу!”
А в небе сияла звезда Благовестья,
Указывая Волхвам дорогу...
Сына родив, в пелены завернула
И в ясли его положила, в солому.
В кормушке, сопя, безмятежно заснул Он,
И Ангел на краешек сел, невесомый.
Как сказано было - по Слову свершалось,
Но что же внезапно так ёкнуло сердце?
Мария смотрела: солома свивалась
В венок возле спящей головки Младенца.
Трещали поленья, и таяли искры.
Так мирно!
      Но ужас сковал вдруг кольцом.
Узрела Мария: то нимбом лучистым
Светился венок, то терновым венцом.