Строфы

Гори,  гори  мой  катафалк,
ликуй  раздатчик  провианта,
что  недопел  Гораций  Флакк
расскажут  девушкам  бриллианты.
Снующим,  дивно  впопыхах
вдоль  площадей  Берлина,  Вены,  -
где  совесть  вешают  на  страх
потоками  босфорской  пены.

Мерцают  вздутые  огни
театров  и  концертных  залов,
перед  антрактом  отхлебни,
то,  что  от  церкви  тут  осталось.
Глоток,  да  это  был  коньяк,
но  дагестанского  розлива.
На  вертикалях  глохнул  "як",
и  Клио  тут  всегда  пуглива.

А  вот  Эвтерпа  на  троих
готова  в  складчину  собраться,
без  фойерверков,  без  шутих,
без  прокламаций   и  оваций.
И  дымный  порох  холостым
накроет  зрение  зарядом,
кто  с  "крокодилом",  кто  с  Толстым
ползёт  за  трупом  Петрограда.

Мужик  дородный  у  реки
нужду  справляет  по  граниту,
исчезли  гвардии  полки
и  память  Германа  убита.
Темнеет  рано.  На  губах
знакомый  привкус  карамели,
дежурный  шёлк  ночных  рубах.
Колодец-двор,  скелет  качелей.


17 января 2018