Во имя слова

Этот вопрос далеко не нов,
но возникает снова:
сколько же надо черновиков,
сожжённых во имя слова?
Что же за тайна в имени том
требует самосожжений
в час, когда пред полночным крестом
пляшут, беснуясь, тени?

Каждой книге – свой переплёт,
но разберёшь едва ли,
кто и когда тебя разопнёт,
кто утолит печали?
Полночь ли крест превратила в меч?
3везда ли Полынь упала?
Рукопись надо не только сжечь,
но и начать сначала!

Кто-то придумал такой обряд,
кто-то его приветил:
сотни сотен столетий подряд
пепел и свят, и светел.
Дьявол смеётся, безмолвствует Бог,
страницы отполыхали...
Если у пьесы такой пролог,
чего ожидать в финале?

Слово – не жертва и не палач.
Радость потерь, горечь удач
прими от него в награду!
Долго ли будет ответ иском, -
с таинств не снять покрова:
что же станет с черновиком,
сожжённым во имя слова?

Сколько кумиров не сотвори –
всех развратишь любовью.
И Дионисовы алтари
жаждут омыться кровью!
Ибо, чем выше пламя костра,
тем голос пламени глуше:
«Вы задолжали мне, Мастера,
ваши тела и души!»

Крикнуть захочешь – под горло ком:
Анафема и Осанна!
Жизнь становится черновиком
будущего романа...
Сам ли истину ты постиг,
или – подсказка свыше,
но это – единственный черновик,
который не перепишешь!

2000.