Мне прорваться сквозь лист...

Мне прорваться сквозь лист
Даже Муза-бессонница
Вряд ли поможет сегодня…
Впрочем, возраст уже не Иисусов,
А значит –
Не жду ни креста, ни венца...
То ли «бис», то ли свист,
То ль держава стремится
На самое дно преисподней!
И оркестр вместо гимна
Рванул  «Кукарачу»,
Отправив за водкой гонца…

Что за белой стеной?
Книги, встречи, друзья?
Иль сулят вероломные боги
Бездорожие тем и тупик эпилога,
Иное прочтение дат?
Где с дырявой сумой
Суждено Христа ради
Протягивать руки и ноги,
Вновь и вновь вопрошая распятого Бога:
«Что делать?» и «Кто виноват?»

Я на лавочке пью
В старом парке осеннем,
Где гипсовый ангел из детства,
Переживший войну и строительство БАМа,
На мертвой играет трубе...
Потянулись на юг,
Словно птицы, на некогда чуждый нам
Берег турецкий,
Все, кто смог: каково им теперь без «Агдама»,
Без кухонных наших небес?

Поколений грызня,
Вечный бой с ветряками
Впитавшийся в душу и тело...
От всесилия слов и бессилия песен
Спасет ли привычный «Агдам»?
То ль перо приравнять
Мне к стальному штыку
И покрепче гвоздей понаделать?
То ли видя, как дух превращается в плесень,
К чужим улететь берегам?

В старом парке в трубу
Дует гипсовый мальчик
И пьет из горла алкоголик…
Тяжесть лиры сладка, словно тяжесть валлоны,
Да горек отечества дым!
Я в судьбу запахнусь,
Как в потрепанный плащ,
Весь в заплатах, знакомых до боли –
Рыцарь вечного ордена «Белой вороны»,
Поющий по нотам своим...

... Проходя сквозь листы,
Воспарения духа чужого,
Обломки, обложки,
На крутом повороте сверну себе шею
И стану послушен и тих...
Есть предел у мечты,
Та черта, за которой уже
Не соскочишь с подножки...
Впрочем, это детали,
Руины Помпеи, -
Какое вам дело до них?

Декабрь1992 – январь1993