Сны воды и снега 2

  Льды во снах «снега и воды»… Несколько раз снилось нагромождение торосов на берегу то ли моря, то ли океана. Осознаю, что Север… Диковато. Торосы направлены «копьями» льда к берегу, ко мне. Слишком велики. Сознание рисует некий фокус в них, их общее искривление, обращающее зрение к притягивающей и страшноватой середине, где должна быть вода. Некая лунка в центре ледяной впечатляющей линзы. Нельзя оступиться, нужно быть осторожным… И я тянусь к ледяному оку неким багром, что ли, и вытягиваю им из воображаемой «сердцевины» рыб. Чётко понимаю, что среди них палтус. Несколько рыбин, лежащих на ледяной крошке берега. Отдалённость ото всего живого, край земли, отчуждённость. Как-то холодновато…
  Иногда топонимика воды высвечена именем. Чаще всего это речка Шожма, маленькая речушка, на которой я и сам не раз бывал. Ходил от станции Шожма, родине поэта Дмитрия Ушакова, на озёра с приятелем Сашей Горних. Памятная ночь со свечой в тесной землянке на берегу озерка, берега которого затянуты прочной, но диковато колеблющейся под ногами травяной подушкой. Шмель в банке, гудение которого родило «афоризм», над которым с Саней мы долго улыбались: «Шмель в банке – будто медведь вдалеке». Потому что долго не могли определит в темноте источник «мычания», а по дороге несколько раз обнаруживали следы присутствия медведя… Шожма во сне открывается всегда протяжённо, не одним её участком, - желтоватой полосой от песчаного дна. И всегда почему-то мелка. Очень мелка. И безрыбна. Вижу дно, созерцаю сияние песка. И потом двигаюсь, двигаюсь по её берегу совершенно бессозерцательно. А сердце щемит бывшей молодостью, влюблённостью, надеждой на встречу… Как будто течение Шожмы мне вернёт дорогое до слёз!
  Ещё один раз точная топонимика – речка Елюга, что сейчас у меня под носом. Она впадает в реку Вель. Лесная. Раньше в ней водилось очень много хариуса и крупного ельца. Сейчас всё поплоше, конечно. Над ней я летал совершенно голенький. Это мой самый высокий полёт во снах. Никогда я не забирался так высокого. А тут летаю над деревянным (тогда) мостом. Внизу сверкающие полыньи Елюги, люди, яркий снег, лёд. Немного неловко за свою наготу. Но главное – радость от полёта, весны, силы, здоровья!
  Самый удивительный сон, очень давнишний (лет 15-20 назад) записан мной в «главе» Цветные сны. Повторю его:
«Полоска суши. Океан. Мчит гигантские волны на хрупкий островок земли.
Внезапно оказываюсь в кипящей бездне воды. Странно, но не страшно. Вроде мчусь к берегу.
В грязном, каком-то совершенно бесцветном небе рождается подобие ромба – рамка его геометрии, а в ней, прижав к губам кривой медный рожок, согнув колени, прижав их к груди, – вестник беды. Музыка не слышится – воображается мной.
И я, и океан, и дьявольская сила эта в ромбе мчимся все к суше.
Опять внезапно, как это и бывает во снах, оказываюсь на петрово-водкинском холмике. Вокруг него возникает кажется что стеклянный прозрачный купол. Гляжу вверх и вижу крупные, как шары, цветные звёзды. Цветасто всё, ласково мигает, успокаивает, да и страха нет.
А потом… Потом в это рождественское почти небо вплывает лошадь. Фантастически большая. И именно вплывает! Медленно перебирает ногами и плывёт, плывёт… И нет уже никакого купола. Есть ночь, звёзды-шары и плывущая лошадь».
  …А ещё никогда не тону в водах сна, хотя наяву было страшнее. Половодье захватывает, воды грозны и мутны. Но всегда быстро прибивает к пескам берега, земле и камням, кустарнику… Ну хоть это хорошо.