Синие джинсы

Скоро на улице будет тепло
и я снова выйду в одной футболке,
заправленной в синие джинсы.
А пока холодок
да сплошные ветра в переулках
и на просторных улицах.
Это будет моя первая двадцатая весна.
Моя последняя двадцатая весна,
от того этот возраст особо красив.
Все мои попытки нарисовать тебя линиями на бумаге
всего лишь курсив твоего тела,
уж тем более внутреннего,
где-то читал, что лучший стих
есть отсутствие слов,
будто бы
молчанием легко тебя описать.
Но не суть.
Я несусь
к тебе сквозь глубокие сугробы,
застрявшие звонким хрустом в ушах
и снегом, попавшим в ботинки.
Привыкни
к тому, что ты потерял,
как когда-то привык к окружающему,
но я возмущаюсь такому подходу
и, конечно же, равнодушию,
в котором тебя нельзя упрекнуть,
зато остальных — запросто.
У меня столько слов на устах
и так мало дел за руками,
что мне кажется, может зря я пишу?
Лучше б взял и пришёл,
и прослыл безрассудным
и даже зависимым,
но в своей слабости был бы свободным,
подобным пакету гонимым потоком воздуха над дорогой.
Дорогой я,
научись наконец независимости
и наплюй на чужое мнение,
превратив умение писать
в умение жить,
потому что в жизни ты явно халтуришь,
то бишь
пишешь, пока другие живут.
А тут,
с тобой, то же самое,
потому что девушкам без мужчин тяжело,
особенно если они хороши,
а ты ведь ещё самая-самая;
и пока я слова ищу,
другие — ищут пути.
Ну вот, я всё рассказал
и поставил цель, как звезду на зеленую ёлку:
первым к тебе прийти,
несмотря на снег и сквозняк в переулках,
в синих джинсах и белой футболке.