На берегу стоящий человек

ПО КРОМКЕ...

И тает след идущего по кромке
и льющийся без видимых усилий
мотив из песенки — фальшивый и негромкий.
И облака — чернее Абиссиний —

встают над горизонтом, как мираж —
предвестник то ли бури, то ли ночи...
И путь к Тому, кто сотворил пейзаж,
— по берегу приятней и короче.

Янв. 2018

* * *

ЧЕРЕЗ ПРОЛИВ

Кучевые облака –
Это главная интрига
Дня сегодняшнего. Как
Недописанная книга.

И ни капли не пролив,
Подношу к губам дрожащим,
Пронеся через пролив,
Предложенье с подлежащим

И сказуемым. А в нем
Оборот деепричастный
Голубым горит огнём,
Угасая ежечасно.

И слова простых молитв,
Разбиваясь, словно волны,
О безверья монолит,
Превращаются невольно

В россыпи хрустальных брызг,
Оседая мыльной пеной
На песок разбитой вдрызг
Жизни прожитой и тленной.


Айя Напа, Кипр.  Авг. 2017

* * *

ПАРУС

Наде В.

Когда ты прочтешь эти строки,
что писал мальчуган большеротый,
парус белеющий, одинокий,
случайно заплывший в эти широты,

по-прежнему будет дрожать в тумане,
нависнув над самой лазурной бездной —
ибо сладость мечты — в обмане,
а синеве лучше быть небесной...

Мною — величиной бесконечно малой —
можешь вполне пренебречь, вернее,
мой белый парус сменить на алый,
а меня самого — на бродягу Грея.

Детскими так обменявшись мечтами,
мы с тобою поймём, наконец, однажды,
что счастливей от этого мы не стали,
и умрем не от старости, но от жажды.

Что же осталось от нас, кроме зыбкой
струйки времени — но и она преграда
между детской твоей улыбкой
и синевой прощального взгляда.

2017

* * *

КОГДА-ТО

Когда-то убегал я к морю,
где волн шипели буруны,
и утлый парус, с ветром споря,
дрожал подобием струны.

Я на песке чертил фигуры,
писал любимых имена,
и птицы — серые авгуры —
мои читали письмена.

Но очень часто так бывало,
что с тихим шелестом волна
мои вокабулы смывала —
и забывал я имена...

А время шло неторопливо
под шепот волн иль ветра вой
и падало в часы отлива
на дно, покрытое травой...

2016

* * *

САНСАРА

На берегу стоящий человек
пытается постичь цвета заката.
Но море — после дождичка в четверг —
все краски вдруг запрятало куда-то.
И горизонт так безнадежно сер,
а волны, словно гарпии, сварливы,
и парус — одинокий Агасфер —
понуро дожидается прилива.
В полете чайки чувствуется стиль
заброшенного в небо бумеранга.
На море наступает мёртвый штиль —
как будто капитан второго ранга
команду «Смирно!» рявкнул небесам —
и те притихли с ропотом уныло.
А тот, на берегу стоящий, — сам
себе давно и мачты, и ветрила,
он сам себе матрос и капитан,
он лоцман, он гребец, и он же — кормчий.
Судьба за ним крадется по пятам,
а он бежит — от сглаза ли, от порчи.
Он занят тем, что рифму к слову «жизнь»
пытается найти — но все напрасно:
казалось бы,— простейший силлогизм,
но кое-что по-прежнему не ясно –
то с формой модуса ему, то с предикатом.
Но вспыхнули зарницы. Грянул гром –
и отразился эхом многократным.
Рыбак уж тянет утлый челн багром.
И буря неизбежна — как сансара,
а на лице застыла маска страха:
смирительная треплется рубаха —
в руках бегущего навстречу санитара.

2016

* * *

АЛАДДИН

И если это сон, то что же явь?
Подсчитывая сдачу, послюнявь
края зеленых замусоленных кредиток —
ведь в жизни всё — доход или убыток.
Ты в этой жизни или барин, иль лакей,
и каждой твари здесь по паре... Всё О'Кей!
"In God we trust" * — таков ориентир.
Для точности не нужен транспортир,
измерить угол чтоб, в который этот тип
согнулся, ожидаючи свой свой "tip"...**

И если это явь, то что же сон?..
Лакей благодарит. Я вышел вон.
На набережной волны вперехлёст.
Блестит на небе мишура из звёзд.
Вдоль дебаркадера бреду я подшофе,
хромая, словно дактиль во строфе.
А ночь опять бессмысленно нежна,
и некому сказать: «Ты мне нужна»...

Всё спуталось во мне — и явь, и сон,
каким сюда я ветром занесён?
Как парусник разбитый, я шальной
на дикий берег выброшен волной...
Столкнувшись с фонарем, меняю галс,
луна сияет, как подбитый глаз —
я тру фонарь — как лампу Аладдин.
Но джин ее покинул. Я один.

_________
* "In God we trust" (англ.) — "Мы верим в Бога", надпись на американском долларе
** Tip (англ.) — чаевые

2016

* * *

ЗИМНЕЕ МОРЕ

Зимнее море – цвета гашеной извести,
как результат непосредственной близости
серого неба к безжизненной глади морской...
Оказавшись на берегу, рифмуешь себя с тоской,
одиночеством, отдалившись от суеты мирской,
способной под корень тебя извести…

Зимнее море… Ворон с профилем Монтескье,
оставляет следов нонпарель на песке,
сменив на посту белокрылых чаек…
Стоящий у кромки воды едва различает
линию горизонта – взгляд в пустоту
отражает соблазн подвести черту
мыслью о пуле и о виске…

Зимнее море, закон перспективы поправ,
меня не пугает – оно не кричит: «Ты неправ!»,
обвиняя во всем того, кто, ничего не украв,
просто живет, как может – не засучив рукав…
Зимнее море любовно целует мои следы,
и они блестят, как слеза, как куски слюды…

Зимнее море – вместо волн буруны,
там, где парус и челн – граница страны:
покидая ее навек, обретаешь комплекс вины,
словно ты – стреляющий из-за угла –
оправданье лишь факт, что земля кругла,
но, все же, она – не круглей луны…

Зимнее море… И впору небу упасть
на землю… Рыбак собирает снасть –
чует – скоро, скоро подует норд-ост…
Вот и выход – и он достаточно прост:
зимнее море… оно – идеальный погост
для того, кто уже надышался всласть…

2016

* * *

МОРЕ

 (Глава из поэмы http://www.stihi.ru/2014/08/27/860)

Я поселился у самого синего моря, изменив горам,
Снегу, осеннему листопаду, июльским ливням, жестоким ветрам…
В результате этого перемещения воочию я убедиться смог,
Насколько западнее, чем можно предположить, простирается Восток.

Долгое вглядывание в горизонт подтверждает шарообразность Земли.
В шепоте волн, набегающих на песок, можно услышать: «Внемли!»
В грохоте волн, разбивающихся об утес, можно расслышать имя своё.
Значит, всё-таки кто-то ждет, кто-то любит и кто-то зовёт…

Формула моря проста. Это – абсолютная красота,
Абсолютный разум и абсолютный покой.
Линия берега – граница, отделяющая неровной чертой
Сухопутный клоповник под названьем «ничтожество», «мрак», «суета»

От Вечности… Море нам неподвластно.
Море ни с кем из нас не согласно.
Море – храм, построенный Богом – и лишь для богов.
Море – это дорога, на которой не видно ничьих следов.

Море – последняя Мира обитель тех незаоблачных дней,
Когда все мы покорно отступим в Царство Теней.
Осиротевшая твердь, отделенная от торжествующей хляби,
Превратится в пустыню, завистливо имитируя очертания ряби…

St. Louis, 1999

* * *

ЭСКИЗ

День догорает красками заката
Лазурно-алой лучезарной акварели
Гламурного рекламного  плаката
И птичьих стай из мелкой нонпарели.

Немыслимых размеров облака
Батальные напоминают сцены,
А мы стоим вдвоем – в руке рука,
И по законам жанра, несомненно,

Немножечко друг в друга влюблены.
И солнца диск едва уже алеет,
И ярче лик развратницы-луны,
И снова манят темные аллеи...

2014

* * *

ИСПОВЕДЬ ИХТИАНДРА
(отрывок)

Когда-то я жил у моря — и эта интимная близость
дарила мне счастье покоя, которое вам и не снилось...

Я мог наблюдать закаты, и, слушая шум прибоя,
не чувствовать виноватым — за то, что я был собою.

И море меня любило — то бешено, то степенно,
то штормом наотмашь било, то пятки лизало пеной.

И море меняло краски — сурьмою рябя к зимовью,
а летом, лазуря ласки, со мной занималось любовью.

Я был одинок, как парус, и неприкаян, как ветер,
меня не страшила старость, хоть был я один на свете.

Меня не пугали годы — ведь море дарило вечность,
страшили меня лишь орды — и вся сухопутная нечисть...

2015