скандалы

а скандалы
все на той же кухне,
я слушаю новости, к столу прижатый,
они шепчут угрюмей, немного беззвучней,
говорят, что потухнем,
потому что взорвемся.
- я с тобой умру или тронусь!
- тише, не то надорвешься.
у тебя в глазах: "можно, дотронусь?"
прекрасные стены прекрасного дома.
- даже не прикоснешься!
зевок. прекрасная жизнь,
да только ты разревешься.
будущее, что я успел опорочить:
пахнет гнилью, чернорабочих
всех распустили, плантации в горе,
ибо пух тоже черен.
- тебе бы только бухать или вешаться!
я руками сжимаю столешницу,
руками, которыми огрязнил тебя,
ты для мира чиста и одна,
- маниакальный псих! боже!
я опускаю глаза, вижу воздух,
кристальный и свежий,
но ты его режешь.
он пахнет телом твоим, твоею слюной,
босыми ступнями, светлыми волосами,
запах трепещущий и густой.
прости, отвлечен,
мир слеп, и вместе с тем просветлен.
- бредишь! проедаешь мозги!
господи, пожалуйста, помоги!

все та же кухня,
залитая солнцем,
подходишь ближе,
вздыхаешь трижды,
отходишь дальше,
увы, но пахнет фальшью.
ты аглень - растерянная,
от ветра в движение вверена.
бьется артерия,
твои руки трясутся,
не отходя от инструкций.
- я...господи, я....
голос осип,
в горлышке поскребя.
- ... боюсь тебя... ублюдка,
мудака и лжеца!
шея покрытая веточками суставов,
задушенные рыдания, край
столешницы такой же костлявый.

слезы звенят
но я молчу,
восторженный воздухом,
он отдан пустоте и лучу,
в себя безмолвием маня.
ты бьешь меня.

и тогда я улыбаюсь, я улыбаюсь,
я улыбаюсь воздуху,
в котором я колыхаюсь,
ведь он пахнет новостями о мире,
пахнет солнцем, и тонким эфиром,
гарью полей и цветущей весной,
майской весной.
ведь он пахнет тобой,
пахнет тобой.