Военное детство

Мы дети войны. В нас эхо разрывов,
Давно отгремевших, и отзвук утрат,
И нам колыбельною песней надрывно
Звучали сирены и гул канонад.

Нас трое у матери было парнишек,
Старшому семь лет и полгода лишь мне.
Я третий по счёту и явно был лишним:
Отец там, на фронте, а немцы – в селе.

У мамы в груди молоко вдруг пропало.
Кормила соседка. От смерти спасла.
Нам выжить в те годы душа помогала.
В душе нашей русской – избыток тепла.

Потом, когда было годков мне тринадцать,
Покаялась мать, виновато вздохнув:
«Мне мысль приходила, хочу в том признаться,
Что б ты, мой сыночек, навечно уснул.

То бес, видно, путал. От горя свихнулась,
А ты вон красивенький вышел какой.»
Слезу со щеки торопливо смахнула:
«Не дай Бог, нам встретиться снова с войной.»

Мы жили в сарае, в бомбёжку – в подвале,
А в здании школы у немцев был штаб.
Подолгу кричали, отцов, видно, звали,
С тех пор голосок у меня хрипловат.

Молочный коллега соседом был добрым,
Сопел со мной рядом и в драку не лез.
Но харкались сверху, как чёрные кобры,
Головорезы, видать, из СС.

Мой средний братишка был парень неробкий
И норов трёхлетним уже показал.
Увидел однажды, как бьют на допросе
Под пьяные крики: «Швайн, рус партизан».

Спустя чуть немного фриц рыжий выходит,
Братишку увидел и сахар суёт.
Тот брови насупил и взгляд свой отводит,
Гостинец у немца никак не берёт.

«Возьми,» - шепчет мама сухими губами,
На сына, от страха бледнея, глядит.
« Он нашего дядю лупил сапогами,
Не надо, не буду,»-и сам весь дрожит.

Подарок взяла мать сама виновато
И с жалкой улыбкою: «Данко вам щён,»
А тот ухмыльнулся и пальцем на брата:
«Зольдатом, наверное, вырастет он.»

Как в воду глядел тогда дядя игривый.
Брат  с армией жизнь свою прочно связал,
Служил в ГДР он, пил с немцами пиво,
Но рыжего фрица не забывал.

На пенсии нынче. Костит всех и злится.
Запас наш военный несладко живёт.
Порой ему немец недобро приснится
Фашисту тому предъявляет он счёт.

Все трое сынов офицерами стали.
Военное детство сказалось, видать.
И мы без труда и нутром понимали,
Что надо отпор супостатам давать.

Отец по ранению с фронта вернулся,
Судьба нас ребят, знать, тогда сберегла.
Увидев меня в первый раз, улыбнулся:
- Ну как, мужичок, тебя мать назвала?

- Да Мишей назвали. В Михайлов родился.
Но метрики нет, да и брать её где.
Взял на руки батя: «В огне ты крестился
И надо бы имя другое тебе.

Пусть будет он Виктор, герой-победитель.
Победа сегодня нам очень нужна,
Простит, не обидится ангел-хранитель,
Даёт ему имя такое война.»

Два ангела, значит, коснулись крылами,
На их голоса я откликнусь всегда.
Вот так получилось, двумя именами
Меня, не скупясь, окрестила война.

Она уходила на запад с раскатом.
Под эхо её раскалённых шагов
Учили слова мы, садились за парты,
Взрослеть торопились и кляли врагов.

Был воздух напоен огнём и бедою,
Вдыхали войну, обжигались войной.
Мы дети её, и над нашей судьбою
Она до сих пор как огонь над рекой…