Зачин

Так случится, поздно или рано, –
струны вновь обрящут унисон,
не по умышлению Бояна,
а по правде горестных времён.
Не красуясь вычурностью слога,
перезвон созвучий обуздав,
песня развернётся, как дорога,
памяти по совести воздав.

Не пристало честному напеву
ни в грядущих, ни в былых веках
растекаться мыслию по древу,
рыскать в чаще или в облаках.
Потому что память – это рана,
неумолчный, незаживший стон,
а не умышление Бояна,
небыль незапамятных времён.

И вовек  воистину не скажет
тот, кто пел почти до немоты,
будто струны – это пух лебяжий,
что терзают соколы-персты.
Не прельстись метафорой такою,
ибо повторится вновь и вновь:
если струны рвутся под рукою,
не из них – из пальцев брызжет кровь!
 
И не надо, - право же, не надо, -
нарекать поэта соловьём:
семь ступеней песенного лада
очень трудно одолеть живьём!
Воля песни – злей любой неволи,
жжёт гортань острей, чем суховей...
Самой малой человечьей боли
вынести не смог бы соловей!

Вечные сомненья и тревоги –
кровью на закушенной губе...
Раз ложатся песни, как дороги, –
ты доверься песне, как судьбе!
Чтоб всегда из вязкого тумана
доносился струнный перезвон –
не по умышлению Бояна,
а по правде памятных времён!

1982.