Дети войны

               
Я помню:
чёрный небосвод,
прожекторов лучи,
в их перекрестье – самолёт,
сирены вой в ночи.
Вот «фриц» подбит, объят огнём –
занятно малышам.
Экраном был дверной проём,
а кресла – руки мам.

Документальное кино
крутила нам война.
И нас крутили заодно
крутые времена.

 Отец не стал со мной играть:
куда-то вдруг исчез.
Мы с мамой в кузове «ЗИС-5»:
Поля, ухабы, лес.
И кто-то хнычет без конца
В углу меж двух бортов.
Мне тоже скучно без отца
и я реветь готов.
Но в ласках мамы затаясь
заплаканным лицом,
не знал я, что навеки связь
потеряна с отцом.
   
Танкистов ротный командир
в кольчуге броневой,
одним из первых уходил
он в свой последний бой.
А есть ли равенство в бою,
где тирания пуль,
и каждая свистит «убью!»,
цель превращая в нуль?
Рука, нога, навылет глаз
в отчаянном броске -
всей кровью защищали нас,
вися на волоске.
Случайность  тоже ведь закон:
в нём царствует магнит.
По линиям магнитным он
законами рулит.
В каком ряду, в каком клубке
окажешься в момент?
Лишь укажи в какой руке
счастливый звон монет.

 Но нам привычней звон в ушах,
сердечек дробный стук,
когда до мам всего-то шаг,
до их кормящих рук.

Война войной, и наш обед
расписан был по дням:
сегодня - есть, а завтра – нет.
А был ли он у мам?

Но детства райская пора,
решая всё всерьёз,
нас уносила со двора
на крылышках стрекоз.
А там, в прифронтовой дали
(как представлялось нам)
разведку боем мы вели,
рискнув сбежать от мам.
И вот, довольные собой
набегом на сады,
за пазухой несли домой
трофейные плоды.
Но вместо боевых наград
под духовой оркестр
нас многих на военный лад
домашний ждал арест...
 Отцов не все мы дождались,
повырастав без них.
Нас мамы выводили в жизнь ,
впрягаясь за двоих.

 Война добита, наконец,
салютами гремя.
Лишь с фото, как живой, отец
всё смотрит на меня.
Ему-то что: он полон сил,
всегда готовый в бой.
И кажется, что ОН – мой сын
навеки  молодой.
 
Нет, на судьбу я не ропщу,
себя всю жизнь коря,
а всё отца в себе ищу.
Надеюсь, что не зря.