я стану твоим полумёртвым, заброшенным городом

я стану твоим полумёртвым, заброшенным городом,
забытым Чернобылем, вечной, затерянной пустошью,
лучом эфемерного солнца, святыми соборами
и старыми елями, к небу безмолвно растущими.

я стану укрытием, самым надёжным пристанищем,
цепочками зданий, покрытых мозаикой смальтовой,
ты влюбишься в эти дома, ты, конечно, останешься
единственным жителем здесь, среди венок асфальтовых.

среди монотонных развалин, вороньего гомона,
кустарников диких, хворобой до корня покошенных,
среди помутневших озёр и мостов переломанных,
ты вырвешь из сердца своё безнадёжное прошлое.

ты будешь свободным от мыслей, от боли физической,
забудешь о том, что тебе причиняло страдания.
ты станешь героем былин и сказаний мифических,
а мне, несомненно, придумают герб и название,

но это потом, а пока наша связь не изучена.
она неземная, едва уловимая, тонкая,
я слышу твой голос, безумно родной и измученный,
ты кажешься мне заблудившимся, робким ребёнком, и

я прячу тебя среди мхов, за ветвями дремучими,
здесь пахнет израненной хвоей, дымящимся заревом.
здесь каждое утро туманы, такие тягучие,
что руку протянешь, а пальцы едва осязаемы.

здесь льются дожди, ураганные ветры бесчинствуют,
трезубцами жёлтыми в землю вонзаются молнии,
здесь бродит ночами по улицам сила нечистая,
и в воздухе сжатом царит ледяное безмолвие.

но ты не боишься, внезапной стихией обласканный,
вздымается грудь, сберегая мечты сокровенные.
и там, в этой хрупкой груди, под засаленным лацканом
таится волшебная, полная жизни, Вселенная.

я буду хранить её так, что не снилось и стражникам,
стоящим у спален дворцовых и царских сокровищниц,
как будто медведица, с силой, огромной и страшною,
детей защищая от пуль, вдруг собою накроет их.

как тысячи рёбер, людские сердца окаймляющих,
тебя огражу от печали, от слёз неоправданных.
а если заснешь под завесой созвездий мерцающих,
я крепко тебя обниму

корешками и травами.

и пусть не заметишь, пусть миг непреклонен и короток,
пусть тело моё поросло мостовыми брусчатыми,
я стану твоим полумёртвым, разрушенным городом,
чтоб имя твоё в моей жизни

навек отпечаталось.