Лощиной в горы из груд развалин крематория Судьбы

             
                Судьбы, встречи


Крематорий…

Просил: - Застряну – не отдай живым!..
Гранату брось!.. Ну?!.. Побожись!..
…Шёл дождь и скользкий ветер дул…
Вниз головой ушёл в трубу…
На уровне остались стопы…
Не думал, что расскажут столько
О там. что он там делал в жерле печи…
Вот стиснул пальцы… Значит, плечи
Он обдирает о кирпич… Морщинит кожу…
Что?.. Не может
Согнуться выползти на под…
Он жилится!.. Меж пальцев пот!..
И кожа треснула на пятках!..
Движение подлое обратно!..
Мне не за что его схватить!..
Стучу в подошвы морзой: - Тим!..
Ещё попробуй!.. Там она!..
Всё!.. Проскочил!.. Стопа видна
Уже глубоко в куче тел на уровне колосников…
Бегу к дыре в наклоне  стен, держащих кров…
Я прыгаю!.. Упал!.. На стопы…
Рву дверцу!.. Открываю топку!..
Оттуда он толкает тело!..
Она!.. Пугают тени
И чёрные круги у глаз…
Но главное – жива!..
Целую в губы,
Тащу из топки на пол… в груду
Тряпья и ветоши…  чуть позже
Он выползает сам!.. Мой Боже!..
По пояс только!.. Нету сил…
Не улыбнулся… Не спросил…
…Мы ждали ночь… Лощиной… в горы
Из груд развалин крематория…
…Над городом играло пламя!..
Его бомбили… зло!.. упрямо!..



Не видел тела и не знал лица…

Берёзы обнимали плети
Стан женщины, ни разу не раздетой
Ни мальчиком, ни парнем, не мужчиной…
А тот, что брал, то ночью, чин по чину
Не видел тела и не знал лица…
Не отпустив для крутости словца,
Он молча задирал на плечи юбку
И отодвинув пестиком трусы,
Ей в шею  погружал усы,
И методично, как в работу
В неё входил… Всё по субботам…
Во сне себя царицей мнила,
Рвала в журналах  дев на снимках,
В короне чудилась лягушкой,
Но бабой  выползла на сушу,
Прямь в лапы куче сорванцов
В дом с заколоченным крыльцом
Её втащили… Думала, разденут…
Как бы не так!.. Не обнажая тело,
Лицо прикрыв обложкою журнала,
Не сняв трусы, не много и не мало,
Чуть надорвав, всё справили исправно…
Скрипели в старом доме рамы…
Она проснулась… Но упрямо
Шли годы… Был он… между прочим,
Пацан… С неё снимал носочки…
Но не дала!.. Но как теперь хотела,
Чтоб снял… Лягушки лапа?.. Зелень тела?..
Не уж то так оно коряво?..
Берёзу вспомнила… Оравой
Мальчишки мучили подружек…
Но не её… Была не нужной…
Из под берёзы скользкий ужик
Вполз в душу…
Сама пошла к парнишке…
Закрыл глаза и крикнул: - Нишкни!
…Берёза белая  натужно
В себя впустила… С нею тужат…
Гнобит закрученное тело,
Берёзе горько… То и дело
В неё втыкали топоры… Но не рубили
Лесорубы… И отворачивались пилы…
Подруг раздели  пилорамы
На доски, на вагонку с  гранью…
Их гладили рубанки,  шкурки…
А к ней то школьники, то урки
Водили девочек и женщин…
Раздев, ласкали…
…Обнажению
Кривилась в зависти берёза,
Весенние гремели грозы,
Горчили сцеженные соки
И бруньки падали до срока…
И исходила горьким роком,
В рот капала старевшей женщине…
«Ню проклинала обольщение...
И зависти нетленная игла
Из каждого топорщилась угла!..
А стан её, мужчиной не раздетый,
Берёзы обнимали плети…



Последний раз уже под вечер…

Случайной встречи ослепление…
Темно в глазах… И тени, тени…
Он взял под руку и слепую
Вёл молча, изредка целуя…
Квартира… Солнечные блики…
Да… Разрешила… Делал снимки…
Всё молча… Говорили знаки…
Дарили чувственность познания
Необратимости беспечной…
Последний раз уже под вечер
Он придержал её за плечи,
Продлив прекрасное мгновение…
Потом, подняв её с коленей,
Помог одеться… Дым осенней
В садах сжигаемой листвы
Щипал глаза… Через мосты
Её он вёл, опять слепую
На место встречи… Где, по сути,
Случайной встречи ослепление
Им подарило день мгновений
Необъяснимого блаженства…
… Случайный вернисаж… На снимках
Дымок осенний… Воздух синий…
Любви… волнительные… миги,
Расцвеченные солнца бликами…
Цветной портрет у входа в зале –
Полуодетая…  босая…