Телесный вопрос

      Для того, чтобы тело воспринять как ТЕЛО вовсе не обязательно быть только в нём. Я могу воспринять тело другого человека как тело, а не как предмет, объект(подобные термины здесь уже не подходят поскольку предполагают анализ и выделение из целого) - так воспринимает глаз художника - тело как тело, и рисует его в его жизни и цвете, в его движении. Но наука, увы, так воспринимать не может. И её порог, рубеж, который она всё никак не пересечёт, действительно находится на границе: живое-мёртвое. Наука не в состоянии переступить рубеж "мёртвого" - не потому, что она плоха, а потому, что и ныне современная наука ведёт свою историю от "познания неживой природы" и ориентируется на принципы последней - неживой. Быть может лишь наука будущего, если она претерпит коренные преобразования, сможет познавать живое. Но тогда мы увидим, что изменятся и сами принципы её познания, ибо живое нельзя познавать уничтожением и повторяемым экспериментом, живое познаётся сопутствием. Когда человек научится сопутствовать живому миру - он увидит его. И будет видеть тела живого - живые тела. Правда, даже в этом случае, он ещё не доберётся до человеческого тела, но уже приблизится.
Всё "субъект -объектные отношения" есть термины старой гносеологии, исторический и материалистический смысл которой - борьба человека за обеспечения себя материальными средствами. Гносеология познавала для того, чтобы овладеть, но овладеть можно лишь неживым, оно к тому признано, овладеть же живым невозможно, хотя мы и употребляем (переносим) такие смыслы на живое и говорим овладеть человеком, но в корне это неправильно. Это - бессознательный перенос. Однажды, мы избавимся от этого недоразумения.
      Современная наука скорее делает различные срезы живого тела по плоскостям, пытаясь затем из множественности срезов составить структуру. Но срезы становятся слишком абстрактными, ибо из под их власти ускользает пространственно-временной континуум живого существа, будь то даже не человек, а только животное, чьё неуловимое присутствие всё равно в перетекании. Из среза можно собрать смоделированный "искусственный домик", но не тело потока. Искусственный домик можно крутить как кубик Рубика в различных вариациях и просчитывать на компьюетере, но, увы, живое не просчитывается, поскольку тело живого существа не ограничено контурами его "физиологического тела", но распространяется вовне как некоторое поле или круг, создаваемый и поддерживаемый движением. Об этом прекрасно писал Хайдеггер: организм не предмет и не объект, в крайнем случае в том смысле до которого только доползла научная гносеология. Мы сами в развитии своей науки упираемся в тупик.
      Телесность как таковая исходит от человека, распространяется на живой подвижный мир и упирается в своём пределе в мир растительный, где "тело" какой- нибудь плодоножки колеблется в диапазоне: тело - не тело?! Имеет ли дерево тело? Где-то тут лежит граница телесности, если смотреть более глубоко, но мы не смотря и проскакивая, захлёстываем порой понятиями "тела" даже неживой мир. Тело камня - не очень звучит, не правда ли? Но тело текста - вполне. И здесь перенос закономерен, ибо мы одушевляем, как боги, умелые и неумелые подчас. Значит, одушевляя даже неживой мир, мы уже можем купаться в тех же самых словах. Однако, понимая суть неживой материи, нельзя употреблять к ней термин телесности. Но с другой стороны Космос древних греков был телесен - кто из нас ошибается в своих взглядах на мир? Но ведь для греков всё было полно душ и демонов(даймонов). И потому - телесность, сам Космос - живой. Если же мы выделили нечто как мёртвое, то и должны говорить - оно мёртвое, быть может только в нашем познании, но мёртвое и потому НЕ ТЕЛЕСНОЕ.
      За телом мы не можем не обнаружить душу, как принцип живого существа и обратно, если есть душа, то она должна иметь своё тело. Очевидно, это коренные принципы мироздания. Тела могут меняться, но они должны быть.
И лишь в том случае, если мы говорим: всё одушевлено и всё пронизано сознанием, мы говорим - всё есть тело, и вслед за греками повторяем: Космос - телесен.
      По Якобу Бёме, тело есть область постижения, то есть то, через что мы вообще и постигаем, через что вообще возможным становится познание. Мы постигаем в теле и через тело, и телом... Так постигает душа и так постигает дух, любой, даже мировой, иначе ему не было бы никогда нужды ни в каком теле и мы никогда не знали бы подобной мистерии - мистерии тела. Тело - сфера, которую натягивают душа и дух для своей целокупности, проще говоря для того, чтобы концы сошлись с концами, или как выражается Бёме для того, чтобы Начало нашло Конец. Тело - образ бесконечности, замкнутой на саму себя. А то, что мы называем мёртвой природой никогда не замкнуто само на себя, но лишь на внешние отношения.
      Впервые грезить о себе начинают растения и быть может они пытаются найти тело, быть может вся жизнь их проходит в поисках оного, кто знает, и так может быть. Потому что когда мы переходим к другой, уже самостоятельно движущейся ступени живого мира, то сразу же обнаруживаем "конкретные тела", уже схваченные и обретённые как данности и собственности. Быть может, растения "плачут" о теле, двигаясь к солнцу?
      У Данте есть прекрасный образ для тех, кто лишил себя жизни, то есть насильственно сбросил земную оболочку - читай тело. Такие люди в Аду у него становятся деревьями - стонущими о потерянном. Они, как отказавшиеся от этого бесценного дара, обнаруживают себя на ступени "до" его обретения.
Смотря на деревья, мы смотрим на страсть природы обрести, найти себя в форме своего актуального завершения - в ТЕЛЕ.

      Иногда мне кажется, что все стволы деревьев, все их ветви, листики, все стебли растений и трав ищут и распространяются в пространство с единым желанием нахождения искомого, словно бы спрашивая - где, где? Где обрести Красоту самодостаточного существования, прервать свой бег вовне? И не найдя ничего во внешнем распространении, кроме лишь сил толкающих всё снова и снова искать и поддерживающих лишь ради этого, они наконец решаются сами произвести из себя нечто подобное - плод. Плод - как символ тела, будущего тела. Плод ребёнка в матери - таков же, в смысле его символического значения. Это - будущее тело самостоятельного существа. Поэтому деревья кончают свою жизнь плодом, как указанием на возможное продолжение жизни на новом уровне. А перед этим деревья цветут, распускают цветы. И таким образом цветок и плод есть высочайшая кульминация растительного мира, его органический потолок, а нам - указание на направление мира, к чему он движется. Цветок - символ основания, порождающего возможность. Плод - сама возможность. Тело - уже осуществлённая эта же возможность, но тело не дано растительному миру.
      Существует также такой символ как древо Жизни, и в нём мы теперь видим иные значения, если научимся так читать, как я предлагаю, но собственно не только я, но и многие гении и мистики. Так видел природу и растительный мир Гёте, ещё глубже её видел мистик Бёме.
      И это только первые, пришедшие на ум имена. Но это совершенно иное зрение, нежели современное, научное. Я интуитивно убеждена, что за ним будущее и что только на этой дороге, мы постигнем красоту и таинство живого мира, и его телесности и пред-телесности, если говорить о растении.
Древо Жизни показывает нам как всё разворачивается и начинает плодоносить, как всё восходит в своём безудержном стремлении к индивидуальной гармонии. Тело - подобие всего Космоса в индивидуальном лице или роде(если это животное). Род животного также индивидуален, как и лик отдельного человеческого существа.
      С появление животного мира мистерия переходит в новую область, называемую собственно телесною. Животному в своём роде уже некуда стремиться, оно всегда обращено само на себя, как на род, продолжение рода и существования - смысл его жизни. Такую самообращённость наследует и человек, но превращает её в лично-индивидуальную, то есть до предела заостряет её, чтобы будучи краем мира обозначить новую возможность - возможность ВЕЧНОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ.
      Но об этом в другой раз, итак уже много сказано.