Остались в памяти следы

Уже давно мотаю срок,
Грехи стирая, словно тряпки,
Жизнь преподала мне урок,
Дав место в дурке в виде взятки.

За безрассудные дела
Сюда был сослан вместо зоны,
Иглой пронзила до бела
Мой мозг сестра с лицом Мадонны.

С фигурой Зевса санитар
Связал в смирительной рубашке,
Смесь ядовитых адских чар
Мне растворили в белой чашке.

Палата стонет, но живет,
Стоят рядком шестнадцать шконок,
Здесь ночью к каждому придет
К кому святой, к кому чертенок.

Но лишь по прежнему ко мне
Во снах приходит беспробудных
Та, что в безжалостном огне
Я потерял так безрассудно.

Там, взявшись за руки идем
В вечернем розовом закате,
Мы снова счастливы вдвоем,
Я вновь в седле, а не в палате.

Нас кони резвые несут
По горным тропам вдоль обрыва,
И птицы вольные дают
Всю мощь душевного порыва.

Вдали лоснится океан,
Над нами небо голубое,
Из звезд волшебных караван
Нас манит в вечность за собою.

Но конь мой резвый вдруг устал,
Встал на дыбы и встрепенулся,
Я вниз сорвался и упал,
Над головою мрак сомкнулся.

Потухли звезды в вышине,
В тумане море растворилось…
Спят мирно психи в тишине,
Все остальное лишь приснилось.

Палата знает, что придет
Забрать с собой на искушенье
К кому-то Бог, к кому-то черт,
А кто-то дружит с привиденьем.

Здесь каждый третий пациент
Был в прошлом доблестный наездник,
Но жизнь, увы, не Диснейленд –
С седла снесла, как легкий пестик.

И добрый синий океан,
Вершины гор, мечты и небо
В миг превратилось все в туман,
Страна чудес покрылась снегом.

Лишь привкус горечи беды
В судьбе остался неизбежной,
Да в зыбкой памяти следы
От сладкой воли безмятежной.