Каша из мыслей

Каждый раз заикаюсь, что это последний стих о любви.
Пора принять своё поражение, без неё не было бы смысла.
Возьму прозак, пусть встречу воронов тех впереди,
Но не сдамся под натиском жжения в позвоночных дисках.
Я хотел казаться сильным, храбрым, мол готов идти
До конца, слыша писки, крики, вопли, точно искры.
Был готов ограбить храм, вынести наших богов свитки,
А в итоге остался один той дикой ночью с виски.
Может, я не заслужил, чтоб любили меня вечно,
Иль моя проблема в том, что сам не способен.
Вещали старейшины, мол жизнь скоротечна,
Но что с того, если мои чувства к вашим - не вровень.
Врачи утверждали, мол смолоду береги печень,
Пока я проливал водку на раскрашенный пуловер,
А ты кричала: «Хватит! Мы твои руки и ноги излечим!»
Заткнись, не хочу твой голос слышать коровий.
Думаешь, нужны мне твои слова, да милое личико?
Прости, сам раскопал свою же могилу,
Но как иначе, если не хотел сильно публично?
Лепил руками наши чувства, точно из глины,
А ты воровала сырьё, как Сильва или синичка.
Правда, богине не положено на почве с гнилью
Разлагаться, даже если будешь красивой дичью,
Как я, когда-то пытаясь увидеть хоть очерк лимба.
Может, любовь - это не моя судьба вовсе,
Может, я сам отказался от этой [впредь] ноши,
Но как иначе, если «она» лишь едва попросит,
Чтоб я пронёс её над болотом, не то что надеть галоши.
Чуть слышно лишь вскрикнет, мол сыта до горсти
Этими мыслями и надеждами. Сядет в карету истошно,
Считая, что нужно бежать. Вечная пора, но после
Этих морозов, тюфяк опять любовь где-то опошлит.
И, может, не надо молить о свободе, о вечности.
Мало воды ты добавляла в акварель.
Сколько ты нарисуешь у бога конечностей?
А сделай мне пару открытых дверей.
Не обещай быть творцом, не перечь, не свисти,
Оставайся собой, даже у корыта и у морей,
Зажги себе во дворце пару свеч и прости
Мои выходки, слезы в палитре, но
Верь.