Торпедоносцы

Мой позывной - "семьсот второй",
в зарядах бьётся пеленг,
ведомые идут за мной,
настроены прицелы.

Проверит штурман горизонт,
пурга, на время стихни!
Мотор гудит, -"реззон","реззон",
раскручивая вихри.

Да, есть резон в такую муть,
на ощупь, по приборам!
Кабины в ветер окунуть,
в полярные просторы.

Нет, не за славою летят,
сквозь темень и морозы,
четвёрка молодых ребят,
в ревущем бомбовозе,

Нет, не за деньги и почёт,
стрелок в турель вцепился,
из под реглана кровь течёт,
но "мессершмитт" дымился!

Повёлся влево, потянул,
огонь из центроплана,
и в воды серые нырнул,
но рана, больно, рана...

Глаза иссечены стеклом,
очки пилота вдрызги,
свистят в пробоинах бортов,
сиреневые искры.

Бензин. Вот-вот и полыхнёт,
струится меж педалей,
скольжением огонь собьёт,
"семьсот второй" в ударе,

Ведёт вслепую самолёт,
стрелок в носу сигналит,
пока его не захлестнёт,
раздувшееся пламя.

Огнём изрешечён кокпит,
снижаемся над целью,
двоится крейсер и кружит,
у штурмана в прицеле,

У штурмана упорный нрав,
жена и дочь Алёна.
У штурмана сорвало скальп,
с верхушкой шлемофона.

Торпеда вышла, есть контакт,
потянется дорожка,
И вскинет огненный фонтан!
А нам ещё немножко...

Два километра дотянуть,
до берега, до кромки,
найдут, когда нибудь найдут,
сгоревшие обломки.

Да, мы проглочены войной,
лишь подвиги нетленны.
И позывной "семьсот второй",
кочует по вселенной.

 Пятаченко Александр.
18.10.2015г.