В себя как в зеркало гляжусь

В себя как в зеркало смотрюсь:
Куда мне, в обморок, иль сразу,
Не веря собственному глазу,
Паду я на пол. Помолюсь.
Готов я, Боже, взять лишенья
За море жутких прегрешений,
Что тяжки. Снова поклянусь,
Что ни гу-гу. И вновь сорвусь…
И вновь я  в зеркало смотрюсь,
Исполнен тягостных волнений…

Нет, не стремлюсь я на Парнас,
Там чудаками все до нас
Заполнены балконы, ложи,
Партер, в оркестра яме тоже,
Юпитер там весь бал правит,
Бык – у подножия сопит.
Но злыми мухами терзаем,
Да комаром одолеваем,
Проснулся и, разинув рот,
Бык видит зеркало. Ну вот…

В себя как в зеркало смотрюсь:
Ох, до чего же "зеркоделы"
Дошли до мерзости. Боюсь
Сказать, что вижу прямо, смело...
Таки увидеть мне дано
Во всю что изображено
В стекляшке подлой, глупой, мерзкой,
Издёвок наглых, жудких, дерзких
Породий. Боже! Это лик
Мой славный? Проклят будь ты миг
Где я, коль варись в стекляшке
Ни брит, ни чёсан, а умут -
В картине места нет ему!
Глазами хлопает дурашка,
Мечтая: "Был бы я осёл,
То и тогда б с окрестных сёл
Со всех сошёл бы я милашкой",
Нет, трезво думаю я так:
Меж "зеркоделов" сплошь бардак!
И так вот мне, с гордыней бычьей,
Покоя не даёт и нынче
Изображение осла,
Но вот соседка принесла
В подарок зеркальце иное,
В нём чудо! Просто золотое!
Не смею в том её винить
(Ведь зеркала нельзя дарить…).
Но… что я вижу! Врёт мне зренье,
И, вроде, тот же самый бык,
Но… ниоткуда вдруг возник

Челу гордивца украшеньем
Венок из лавров. Голова,
Пуста, что только что была,
Сияньем света образилась,
И цезарев лавровый лист
Мне не глазу тот час повис.

Но в мир вертаться,  уже время.
Намылил щёки, бритва – ей
Доверил щёки поскорей,
И был доволен. Сгладил темя
Расчёской. Быстро причесал
Годами сделанный провал
В сединах, что собою редки.
Что говорить, и о соседке
Я с той поры не вспоминал.
Геде нынче зеркало её –
Не знаю. Может ничего
И не случалось. Ни соседки,
Ни грёзы сладкие, что редки,
Оно и к лучшему. Быку
Быково место. Навеку.