Возвращение в Харьков

Вера Аркавина в 1945 или 1946 году вернулась в Харьков, где жила, испытывая сложности с пропиской и мотаясь по съемным углам или комнатам с временной пропиской. Преподавала немецкий язык, занималась литературной работой, писала педагогические статьи. Проходила заочно курс обучения на преподавателя английского языка. Несколько раз ей удалось приехать в Москву для встреч с дочерью и Паулиной Томпаковой. Сохранилось много ее открыток и писем того времени дочери, зятю и внуку.

Вместе с Верой из квартиры в квартиру кочевали отцовское кресло, письменный стол и еще немного мебели, которую ей удалось вернуть в Харькове после войны. Сохранилось фото Веры Аркавиной 1950 года в отцовском кресле на фоне неуюта очередного ее жилья. В видавшем виды, но все еще изящном пальто с меховыми оторочками, молодая в свои 49 лет и непреклонная – назло всем невзгодам, а чем дается эта непреклонность говорит подпись для дочери на обороте фото: «Такой приснюсь своим врагам!» или «Нераскаявшаяся (вернее «позднокающаяся») Магдалина. Сохрани меня, Норочка, и такой! Мама. 20. III 50 г».

Тем временем Элеонора Аркавина и Генрих Берлинер окончили институт. В 1951 году практически всех мужчин-выпускников 1-го МОЛМИ распределили в армию. Мой отец начал службу младшим врачом стрелкового полка на станции Хуухканмяки близ городка Лахденпохья на Карельском перешейке, недалеко от финской границы. Мама работала терапевтом в городской больнице Лахденпохьи. С этими местами связаны мои первые сознательные воспоминания.

Вот что писала дочке в Лахденпохью Вера в 1952 году (примечания в квадратных скобках здесь и далее мои – Сергей Аркавин):

Норочка! Прошу непременно сообщить поскорей, что с тобой и где ты.

Как здоровье Пепса [так В.Я. называла внука Сережу – С.А.]!? Удастся ли тебе работать? Как только оснуешься – напиши точно, где живете (в городе или военном городке), где работаешь, куда ходит Пепс? Поправился ли он? Живу пока на 4 ; м2, но рада, что в Харькове. Думаю – улучшится и остальное. Надеюсь побывать у тебя на каникулах, если заранее пришлешь справку, что ты в Карело-Финской. Надеюсь и в этом году работать в институте. Целую дорогое trio. Возмущена молчанием мужчин.

Мама

Еще одна открытка в Лахденпохью:

Норинька, чтоб ты не завидовала Путикам [еще одно из придуманных В.Я. имен для внука Сережи – С.А.], шлю и тебе открыточку. Как живешь, моя девочка? После субботы думаю написать тебе письмо более деловое. Этот год много работаю и душевно отдыхаю. Написала и послала в Москву статью о взглядах наших мыслителей-патриотов на цель и методы изучения иностранных языков. Жду ответа. Харьковскому институту понравилось. Днями зачитала, а сегодня закончила статью о грамматическом разборе. Попрошу заслушать меня вновь во вторник (21.Х) и тоже после отзыва Ин-та (в первой читке статья понравилась, нашли, что содержит много нужных и новых сведений) пошлю в Москву.
В субботу должна получить (в который раз) ответ из союза писателей о том, выйдет ли мой сборник (мои рассказы редакцией приняты) и ответ из Харьк. Театра оперы и балета (о либретто). Кроме того, работаю сейчас над контрольным заданием по английской лексике и готовлюсь к экзамену по географии Англии. Вот видишь, сколько «всякого всего» Как схлынет горячка – вышлю посылку Путикам (мука, игрушки), чтоб ты спекла ему пирожок, а в день моего рождения – непременно все семье коржиков. Целую тебя, девочка! Желаю всего, всего хорошего. Мне здесь работается хорошо. Я очень полюбила моих учеников, кажется, взаимно.

В 1955 году мечтавший о лечебной работе Генрих Берлинер добился перевода в Кемь на должность старшего ординатора дивизионного лазарета. Судьба распорядилась так, что больше полутора лет дочь Веры Аркавиной прожила в Кеми – приснопамятной «перевалке» на Соловки, через которую прошла в 1923 году политзаключенная Вера Аркавина на пути из Соловецкого лагеря в Лефортово.

Из писем Веры Аркавиной в Кемь 1955 года:

Норинька! Вот тебе в утешение поэтический снимок с Карелии. Постарайся и ты смотреть на нее такими глазами! Когда выезжаете из Карело-Финской [имеется в виду выезд в отпуск – С.А.]?

Завтра выясняется вопрос о моей работе в институте. Тогда напишу сверхурочное письмо.

Целую тебя и Гену. Переселились ли в большую комнату? Напишите! И непременно известите, когда приедете в Москву – постараюсь вырваться. 12-го вечером напишу – тогда многое станет ясным!

Спасибо Вам, Геночка, за письмецо.

Рада, что Вы уже в 17 м2. Что прислать к новоселью?

Приеду к вам в первой половине августа (раньше экзамены). Если госуд. будет 2, а не 3 – приеду раньше. Работала над либретто к «временам года» Чайковского (ноябрь (тройка), апрель (подснежник), июнь (баркарола), октябрь (осенняя песнь), декабрь (вальс). Отделу искусств понравилось, мне не слишком. Думаю все же к концу след. балет. сезона разбогатеть. А над чем работаете Вы? Пепсу пишу, как только в городе появляются новые детские открытки. Обнимаю.

В.Аркавина

К 1957 году семья Генриха Берлинера переехала в Петрозаводск. В том же году Абрам Левин и Вера Аркавина были реабилитированы судами выносившими им приговоры: Верховным Судом Узбекской ССР, Крымским областным судом, Военной коллегией Верховного Суда Союза ССР (касается только моего деда). 

В 1958 году бабушка впервые приехала к нам в Петрозаводск, и мы отправились с ней в Кижи на рейсовом теплоходе «Лермонтов». Быстроходных судов на подводных крыльях тогда еще не было, и путь до острова занял больше трех часов. На острове мы с бабушкой провели 2 дня, ночевали в гостинице-дебаркадере. Мы были единственными туристами на острове, и церкви нам открывал плотник-реставратор, может быть, даже сам знаменитый Михаил Мышев. Он долго с бабушкой разговаривал о своем ремесле.

В 60-х бабушке дали в центре Харькова просторную комнату в коммунальной квартире на 2 семьи. При ее бытовой неприхотливости это ее больше чем устроило. Бабушка много раз приезжала к нам в Петрозаводск, встречались мы с ней и в Москве. Ей я обязан поездками по памятным местам Подмосковья, среди которых – усадьба «Мцыри», Новый Иерусалим, Абрамцево и многие другие достопримечательности. Несколько раз я приезжал к ней в Харьков. Она была неутомимой путешественницей – прошла уже в очень зрелые годы множество туристских маршрутов: от Прибалтики до Алтая. На туристическом теплоходе проплыла по Енисею. Мы вместе ездили с ней Закарпатью.

В начале 70-х бабушка из Петрозаводска одна поехала на туристическом теплоходе на Соловки – через 50 лет после пребывания на острове в качестве заключенной. Каково ей было там ходить с экскурсиями? Наверное, хотелось почтить память погибших друзей. Вернувшись в Петрозаводск, она рассказала нам, что в программу экскурсий информация о Соловецком лагере особого назначения не входит. Правда, находятся экскурсоводы, все же хоть что-то рассказывающие про СЛОН.

Бабушка ездила по стране с туристическим рюкзаком за спиной. Было в этом что-то трогательное, ассоциирующееся у меня почему-то с духом демократов-разночинцев (кстати, она высоко чтила Н. Чернышевского). Повсюду бабушка таскала с собой фотоаппарат «Смена», а потом после поездок присылала фотографии (проявляла пленки и печатала фото самостоятельно). Мне она подарила следующую модель фотоаппаратов этого семейства – «Смену-2», работоспособную до сих пор.

С бабушкой мы ходили в музыкальные театры и на концерты классической музыки, без которой она не мыслила жизни. Вот как начинается стихотворение Веры Аркавиной «Менуэт Гайдна»:

Как вздох, скольженье менуэта
По тихому простору зал.
Он был игрой свечей и света,
Он в теплых отблесках мерцал.

До конца жизни Вера Яковлевна жила и работала в Харькове. Уже в наше время в научных статьях и диссертациях появились ссылки на некоторые бабушкины публикации, например, на ее рассказ «Первая тетрадь» (журнал «Мурзилка». -1954. № 11.-С. 6-8). Используется также ее статья «Некоторые высказывания великих русских мыслителей об изучении иностранных языков» (Иностранные языки в школе. -1953.-№ 1-2.-С. 38-43).

В архиве Веры Аркавиной есть доброжелательные письма от И. Эренбурга, Э. Межелайтиса. Письмо от Л.К. Чуковской и связанная с ним история опубликованы мной на интернет-сайте Чуковских. Часть воспоминаний Веры Аркавиной о РСДРП опубликована [7, 8]. О Вере Яковлевне до сих пор тепло вспоминают члены известного в стране харьковского клуба любителей книги, работавшего с 1963 по 1976 год.