Змеевик времени. Глава 1

    
 /Потрясающая история в стиле фэнтези, как с помощью затейливого самогонного аппарата, двое друзей попали на корабль пришельцев, очутились в прошлом, знакомясь с Малевичем, Пушкиным и невзначай восстановили монархию в России.
p.s. Хороший литературный слог гарантируется./

 

        ПЕРЕПОЛОХ  В  ТРЕТЬЯКОВКЕ   



         – Лизанька! Ну, сколько можно ждать чаю?! – с нотками раздражения донеслось из  селектора на столе секретарши, – хватит уже прихорашиваться,  у меня уйма дел.
           Елизавета недовольно отложила журнал «Космополитен», налила кипятку с заваркой в стакан с массивным серебряным подстаканником и насыпала туда же три традиционные ложки сахара. Прихватив блюдечко с тонко нарезанным лимоном, она сдобрила дольки щепоткой сахара и грациозно проскользнула в просторный директорский кабинет.
         – Мерси, поставьте  сюда, на край стола, и до обеда я никого не принимаю!
По мрачному выражению лица директора Третьяковской Галереи Валентина Алексеевича Шумерова секретарша безошибочно определила, что свой «Космополитен» ей  сегодня  удасться дочитать до конца.

         Забот директору прибавила надвигающаяся международная выставка авангардизма начала ХХ века, на которую Третьяковка готовила свою экспозицию. Но проблема сидела в том, как из скудной сметы производственно-эксплуатационных затрат выкроить средства на достойный фуршет с выпивкой для именитых зарубежных гостей, как оплатить распечатанные каталоги и т.д. и т.п.

             Директор вылез из-за огромного письменного стола, заваленного грудой бумаг, подошел к сейфу, отпер его и достал бутылочку презентованного «Мартеля». Только он намеревался опрокинуть рюмочку под предусмотрительно нарезанный Елизаветой лимончик, как его священнодейство  было  нарушено шумом  и  гамом  из  приемной.
             Среди доносившейся перепалки директор узнал голос своего главного реставратора Евдокии, пытавшейся пробить заслон в кабинет в лице истерично протестующей секретарши. Через мгновение массивная дверь начальственного кабинета распахнулась настеж, рывком, чего с ней отродясь не случалось,  и в кабинет впала раскрасневшаяся Евдокия Дормидонтовна Струве со всем своим отделом.

            – Это сенсация, это неслыханно! – вместо «здрассте», в крайнем возбуждении глотая слова, выпалила она,  – кто мог такого предполагать от Малевича?!
            – Ну-ка, присядьте, уважаемая Евдокия Дормидонтовна, говорите толком, что  стряслось? – обеспокоенно  сказал  директор, запирая сейф.
            – Это немыслимо, это наваждение, это подвох из прошлого!! – не могла успокоиться реставраторша, – наш отдел готовит авангардистов  к выставке, вы же знаете, и вот, что бы вы думали? Работая над «Черным квадратом» Казимира Малевича, наши сотрудники, проводя рентгенографическое исследование по новой методике, обнаружили под густым черным слоем краски раннее полотно того же автора!!  Это  же  можно  сойти  с  ума!
          Отхлебнув  из директорского стакана чаю и немного отдышавшись, Евдокия Дормидонтовна  продолжила:
 
             – Несомненно, оно принадлежит кисти Малевича, но исполнено в совершенно не свойственной ему традиционной менере, далекой от его же  экстравагантного супрематизма!
             – И что же вы там обнаружили? –  выпытывал заинтригованный  директор.
             – Вы не поверите, но там групповая композиция из трех молодых людей, выпивающих на природе. Но, что удивительно, столом им служит   какое-то странное сооружение.  Работа датирована 1913-м годом, когда, собственно, и был написан его знаменитый «Черный квадрат»!
 
                – А кто же там изображен,  у вас есть предположения?
                – Двое молодых людей неизвестны, а вот третий – вылитый Иван  Клюн, друг  Малевича, у которого он и жил на даче в Немчиновке, – уверенно  заявила  реставраторша.
                – Что ж, это обстоятельство добавляет вашему артефакту достоверности, но саму возможность подделки вы не исключаете? – высказал предположение  директор.
                – Абсолютно  исключено! – Евдокия  Дормидонтовна даже побагровела, – подделать Малевича, как ни казалось бы просто, невозможно! От его полотен исходит огромная, свойственная лишь истинным творцам энергетика, подделать которую невозможно несмотря на все ухищрения современной фальсификационной индустрии!
                – А  что за сооружение, о котором вы упомянули, что послужило фоном композиции? –  допытывался директор.
                – Наши специалисты разошлись во мнении. То ли это абстрактная скульптура,  то ли  гибрид паровой машины и сноповязалки, – сделала смелое предположение далекая от техники Евдокия  Дормидонтовна.
 
              – И  что нам делать? – не унималась она, заламывая руки,  – пресса уже пронюхала об этой находке и нас затерроризировала! Что будем говорить?
             – Ну, не мне вас учить, уважаемая Евдокия Дормидонтовна: говорите о многоплановости тогдашнего всплеска футуристических настроений, об экзальтированности наиболее ярких представителей, об экономии ими холстов, наконец! – разгорячился директор, – и, главное, гоните их подальше от вашего отдела, а сами подключайте  специалистов  и  за работу!  А  я  немедленно  распоряжусь  выставить охрану  к  картине, ибо сейчас ее стоимость может резко возрасти!
 
               
                /Продолжение следует в Главах №№1-32/