72. Святки

                цикл стихов

72.1 Мне теперь так непросто поверить

           Юрий Рощин

Мне теперь так непросто поверить
В деревенское детство свое,
Где и ночью не заперты двери,
Где полощут НА РЕЧКЕ  бельё.
Где селом разделяют несчастья,
Всем колхозом на радостях пьют,
Где найдёт каждый путник участье,
И привет, и обед, и приют..

Там ты можешь гулять до рассвета
И в неполных одиннадцать лет,
Там ночами на улицах света,
Кроме звезд или месяца, нет.
Там одни гармонисты имеют
Над тобой ту волшебную власть,
От которой запоем болеют,
И сгорают, и могут пропасть.

Там веками живет суеверий
До мурашек знобящая жуть,
А старушкам треклятая вера
Не дает без молитвы уснуть.
Там старинным прозваньем Евлампий
Чадо крестная мать нарекла.
Там фитиль керосиновой лампы
С перламутровым нимбом тепла.

Там зимой батарейный приемник
Из Москвы, как из сказки, шипит,
И за жисть разговор неуемный
На завалинках древних кипит.
Там страшит настоящая темень,
И действительно вьюги метут,
А девчонок стыдливое тело
Неприступней, чем русский редут.

Там поют наши славные песни
И ругаются матом взахлеб,
Там так дорого ценится честность,
А обида – бросается в лоб.
Там в почете могутная сила
И другой оселок красоты –
Там не сватают бледных и хилых,
Избегая больной сухоты.

Там тепло пребывает на печке,
На малиновых жар-кирпичах,
И с зари раздается у речки
Звук хранящего стадо бича.
Там, помуслив дремучие пальцы,
Бабка нитку из шерсти сучит,
А молодка на стареньких пяльцах
К Рождеству вышить кофту спешит.

Там пшеница с избыточной влаги,
Как от гриппа, горит на току,
И клубника растет - по оврагам,
А мальчишек - крапивой секут.
Там пронзительным взором страдальца
В чем-то нищий тебя уличит.
А на Пасху там красятся яйца
И густые пекут куличи.

Там весь мусор под ветром отвеют,
Чтобы ржи золотой не пропасть,
И с зеленым горохом поспеет
Твоя первая, сладкая страсть…
            ***

         Святки

                Юрий Рощин

72.2 Городской, приехавший в деревню,
Я тогда про святки еле знал,
Но дружок мой про обычай древний
И про праздник русский рассказал:

"Святки – это времечко такое,
Начинается оно на Рождество…
И течёт, весельем беспокоя,
Ворожба – гаданье – колдовство…

Две недели праздник – до Крещенья,
Я не знаю времени милей:
Коляда, гулянья, угощенья,
Игрища для взрослых и детей….

"Приходи, - сказал он, - если хочешь,
Нынче затемно в Федорину избу.
Там все девки будут, между прочим," -
Он добавил, тронувши губу…
           ***

         Федура

                Юрий Рощин

72.3 Отчего-то радостно запело,
Только синий вечер почернел,
Нежное мальчишеское тело...
Я стрелой к ФедУре полетел.

Помню,что слыла Федора дурой,
Да такой, наверно, и была,
Потому Федору ту Федурой
Вся деревня за глаза звала.

Старый дом Федорин на отшибе,
У реки, на выселках стоял –
Редкостный умелец за спасибо
Памятник из сосен  изваял.
Красоту такую славить дОлжно.
Так прославь же тот топор, стило!
Та изба в родном моем Поволжье,
То зовут Милютино село…

Там зимой, в морозец небывалый,
До рассвета молодости гам -
Кельей это место прозывалось
Будто бы на зло монастырям!
Из кино, и с танцев в сельском клубе
Шли сюда весёлою гурьбой.
Шли узнать  полюбит - не полюбит
Духарной милютинский плейбой?
Бойкие - отплясывать страданья
Под лихую шуйскую гармонь,
Робкие - для сладкого гаданья,
Чья в сенях дотронется ладонь...


Вопреки святому слабоумью
Роль Федура знатную вела -
Обмывала каждого, кто умер,
И попа из Креслина звала.
Приводила чопорных монашек –
Над усопшим почитать псалмы,
И вопила истово и страшно,
(Жуткий крик летел до Бугульмы!)
Эта лицемерная особа
Создала неписанный закон –
Кто несет сегодня крышку гроба,
И каков порядок похорон –
Всё вершилось по ее приказу:
Срок поминок, место жён, отцов ...
Искаженным благостной проказой
Помню скорбно-постное лицо.

За её приватные услуги
Воздавали нескупую мзду -
Было б грех христосовой подруге
Не молить за личную звезду!

Но не только кладбищ приживалкой
Эта баба хитрая была.
Обладая хваткой и смекалкой,
Денежки кругом она брала:
Продавала крестики и свечи;
Брагу, перегон и самогон –
Мужиков к Федуре каждый вечер
Заходил едва ль не батальон!
И была незаурядный «лекарь» --
Бабам заговаривала «сглаз»…
"Немощная, бедная, калека!" –
В сельсовете каялась не раз…

Новая редакция 01.05.2011

          ***

                Милютино
               
                Юрий Рощин

           72.4 Мне памяти излучины
           Быльём не замело...
           Милютино, Милютино,
           ПорЕцкое село!

          Я помню время сильное,
          Надежду на восход- -
          Стране спрямляет линию
          Пятьдесят пятый год.
          Уже тогда тревожные
          В колхозах шли дела,
          И меры неотложные
          Искались для села.
          Лихой пример Давыдова*
          Вдруг вдохновил ЦК.
          Казалось, мера выдана
          Была наверняка.
          Чтоб стал наш край зажиточней,
          По манию верхов
          Отряд тридцатитысячный
          Призвали из цехов.

          Но язвы застарелые
          Не им дано лечить,
          И мы сквозь годы зрелые
          Не их должны винить…

          Был избран председателем
          В Милютино отец,
          Приехал с ним мечтательный
          Сынишка-сорванец…

         Мы жили в ветхом домике,
         Где дух печной витал,
         Здесь пушкинские томики
         При лампе я читал.
         По стенам необклеенным
         Развешаны вожди –
         По Сталину и Ленину
         Подтеками дожди…
         Здесь молоко топленое,
         Пшеничные блины,
         Задорные, ядреные
         Частушки старины.
         Здесь удалая вольница,
         Потеха пацанам,
         И есть такие школьницы –
         Куда, москвички, вам!….

* председатель колхоза, двадцатипятитысячник, герой романа М.Шолохова "Поднятая целина"

           ***

    72.5 Жил на свете табурет

              Юрий Рощин

Жил на свете табурет.
Было мно-о-го ему лет.
Помнил он себя сосной -
Величавой, удалой.
Звезды белые горели.
Выли алые метели.
Помнил ночи голубые,
Помнил, как его срубили,
И потек в лесу хмельной
Запах крови смоляной.

Мужички передохнули,
Самогоночки глотнули.
Обрубили ветки, сели.
Первый раз на нем сидели.
И впился он в первый раз
Острым суком в чей-то таз!...

Топорами ошкурили
И на чуни погрузили.
Привезли на двор артельный -
На морозе стыл неделю.
Двое пильщиков с Нурвили
Ту сосну три дня  пилили,
И в опилочках, как в мыле,
Теплый тес витой хвалили.
Чью-то крышу им покрыли...
Но одну доску - стащили.

Принесли в подклеть тайком.
Деревянным молотком
Был он крепко, навек, сбит.
Свежим суриком покрыт
Приобрел блестящий вид,
И стал сразу знаменит -
Сам на нем сидел - Хозяин.
Как из камня был изваян,
Страшно вспомнить, как здоров,
Весом чуть не в семь пудов,
Был тогда Максим Шабров!
В час крестьянского обеда,
Продержавшись до победы,
Табурет скрипел до слез -
Как изба в большой мороз!
Ну а ежели лампаду
Подзаправить было надо,
И Максим вставал на "пост",
Лучше сразу на погост...

Вот на этом табурете
Целовались в Святки дети...

новая редакция 2010 г.