Разведчики в концлагере Куртенгоф-Саласпилс

ВОСПОМИНАНИЯ СТАРШЕГО СЕРЖАНТА ИВАНА СИПЯГИНА.

Разведка, штурмовка - смертники,
нам самое остриё,
грядущего наступления,
нацеленное копьё.

Зной, август сорок четвёртого,
на горизонте дымы,
на "доджах", припав к пулемётам,
по дюнам мотались мы.

А как на просёлок свернули,
ударил по тормозам.
Едва не перевернулись,
на землю слетел капитан.

Покрытые бурой коркой,
застывшие тут и там,
Ржавой, колючей проволокой,
примотаны к деревам.

Люди? Нет, не бывает,
таким человек живой.
Голый хребет выпирает,
вывернутой пилой.

Торчали жалкие пальцы,
тряпьё прилипло к бокам.
- Да это ведь дети, братцы!-
бледнея, сипел капитан.

- За что принимали муку!
- Кто мог такое посметь!
Играли в мёртвые куклы,
сестрицы - Война и Смерть.

Ворона снялась лениво,
нажралась, не полетит.
В обочине надпись -"Минен!"
немецкий столбец торчит.

Решетчатые ворота,
распахнутые враздрай,
Столбы в колючем оплёте.
Огонь пожирал сарай...

Дыхание сбилось. Мясом!
Горелым шибало в нос,
кровавым, кипящим квасом.
тошнотной гарью волос.

Напрасно искать, аукать.
Живой - ни одной души.
В горе полосатых курток
кишели жирные вши.

Зверино, с немым подвывом,
за горло брала тоска...
Лениво сочились дымом,
две ямины у леска.

Бессчётно следы тянулись,
цепочками босых ног,
А в ямах - чёрные мумии,
сплелись в хрустящий клубок.

И будь ты хоть трижды смертником,
не держится в глотке вой.
Маленького скелетика,
к себе прижимал большой.

Из шелушащейся груды,
из чёрных, липких мячей,
Торчали белые зубы,
сожжённых живьём детей.

Я всяко видал в пехоте,
четвёртый год на войне.
Но жёлчью жгучую рвоту,
не смог удержать в себе.

- Смотреть!- от копоти чёрен,
- Смотреть!- капитан шептал,
"амёбы"* зелёный ворот
дрожащей рукой терзал.

- Запомнить намертво, люди!
считайте, это приказ!
- Позор, если мы забудем -...
круглился свирепо глаз.

А дальше - подобия башен,
разбросанный инструмент.
Бензином воняло страшно,
займётся в любой момент.

Свалили в кучу убитых,
с прокладкой сосновых дров.
Копались мухи в открытых,
провалах кровавых ртов.

Клубились, мерзко гудели,
взбивая сладкую вонь.
- Вон как наловчились, звери.
а нам-то - пленных не тронь!

А здесь не пленные - дети!
Умом не могу понять, -
шептал старшина... - На свете,
какая их родит мать?!!

- Спешили, да не успели,
спалить, заметая след.
Собаку на смерти съели,
и верно ведь, бога нет.

- Иначе как допускает...
запнулся, махнул рукой,
- Охрана в чаще плутает,
найди их в глуши лесной.

- Найдём, - капитан, оскалясь,
рванул затвор ППС,
- А ну, подтянись, собрались!
Прочешем - ка братцы, лес.

Машины пусть по дорогам,
катаются, держат связь,
а мы по следам, - не могут,
они порхать, вознесясь.

Я больше такой погони,
не помню, словно во сне.
Несло нас кипение крови,
нам лес казался шоссе.

Хлестали ветки упруго,
речушку махнули вброд,
растянутым полукругом,
пусть ни один не уйдёт!

Мы стали зорче и злее,
брели, толкаясь о дно,
увидели груду шинелей,
немецкого цвета сукно.

В овраге они собрались,
две дюжины, офицер.
Фашисты - маскировали,
себя на гражданский манер.

Со смехом влезали в брюки,
подтяжки и пиджаки,
совали дрожащие руки
в объёмистые мешки.

Спешили, оружие бросив,
сменить и окрас, и масть,
Отмыться в ручье у моста,
и среди людей пропасть.

И жить безбедно, ещё бы,
у каждого - чемодан,
с награбленным, чистой пробы,
у разных людей и стран.

Гранаты,чеку наружу,
швырнуть и втиснуться в мох
Нам пленный такой не нужен
какой ещё "хэнде хох".

Десяток ребристых яблок,
расплата... увы, не вся,
Ответ за "новый порядок",
палаческая стезя.

Овраг им будет могилой.
Над лесом рокот повис,
Летели "горбатые" Илы,
над городом Саласпилс.

примечание. "амёба" - пятнистый маскировочный костюм РККА.

По документам Нюренбергского процесса (папка 23, раздел 168, часть 3) "... предстала картина полного опустошения. Бараки частично сожжены, частично разрушены с помощью бульдозеров. Нашими разведчиками обнаружены две ямы 25 на 10 метров, в 3 метра глубиной, на треть высоты наполненные обугленными останками детей от 5 до 15 лет (установлено первичным визуальным осмотром). Также обнаружены 11 костровых сооружений 5 на 5 метров, до 3 метров в высоту, в которые слоями были уложены предварительно умертвщлённые узники и сосновые и берёзовые поленья, числом до 6 слоёв. При последующем изучении территории лагеря обнаружены сравненные с землёй ямы, наполненные мёртвыми телами приблизительно 2-х тысяч малолетних узников. Экспертиза показала, что большинство было захоронено живьём.

Во внутренних документах концентрационного лагеря Куртенгоф (Саласпилс) обнаружены следующие инструкции.
"... для экономии боеприпасов, санации(казни) рекомендовано проводить путём разбивания голов специально изготовленными молотками..."
"... в случае загруженности основной зондеркоманды лагеря допустимо захоронение отбракованного материала без должной обработки" Штандартенфюрер СС Мартин Рудольф Ланге.

А. Пятаченко, 27.09.2015.