***

В деревне древние дома
Стоят рядами, словно ульи,
без пчёл-детей – одни бабули,
дома для них – почти тюрьма…
Их оставляют мужички
на растерзанье вдовьей доле.
Не потому ли часто в горле
у них из мук и слёз комки…
Вот скромный дом с печальным ликом,
чуть обветшалый, но живой.
Над покосившейся трубой
танцуют дыма тени-блики.
Мне захотелось в дом зайти
узнать дорогу и согреться,
взглянуть на печь и вспомнить детство,
и дальше в  глубь тайги уйти…
В прихожей – женщина в платке.
Заметно виснут её плечи.
Горят зачем-то грустно свечи
в углу переднем, вдалеке…
Какая-то тревога здесь жила
и вид был у хозяйки мрачный.
Вошёл я очень неудачно,
Но с губ слетели пни – слова:
- Вы здесь одна или с детьми?
Она вздохнула – прошептала:
- Детей судьбина разметала,
зачем зашёл, ну, не тяни?
- А где же ваша половинка,
отец детей законный где, где?
- Не видишь – в трауре-беде,
вчерась справляла я поминки…
Уходят рано муженьки
на вечный сон под бел-берёзы.
Их косят труд и шмурдяки,
а нам, вдовицам, стынь и слёзы.
Вот так, прохожий, извини,
но душу ранить мне не надо.
Теперь я без иголки нить,
а жить одной – кака отрада?
Я поклонился женщине и вышел.
Чуть гуще дым стал над трубой.
Вдруг понял: вдовушкина боль
Не умещается под крышей
и вместе с дымом – к Богу, выше…