Чюрленис

Промчался дождь и оживил асфальт,
В нем вспыхнул мир тяжелой бронзой гривы.
А в хор басов ворвался детский альт,
Как нить луча, как прядь весенней ивы.

Промчался дождь. Кленовый желтый лист
Прилип к асфальту бронтозавра лапой.
А дождь устал, он медленнее капал.
И дверь открыл неспешно органист.

Чюрлениса играет органист,
Гудят басы, они дымятся в хоре.
Лишь детский альт, неповторимо чист,
Все рвется вдаль, тесно ему в притворе.
Багрянец листьев липнет к витражам
Синкопами старинной партитуры,
Леса и дни задумчивы и хмуры,
Туман и дождь все бродят по полям.

Ребенка голос вырвался в просторы,
Шар одуванчика, как елочный, застыл.
Ребенок знает: это – целый мир
Сиянья, хрупкости, мгновенности и горя,
И тянется к цветку порывом слабых сил.
А там внизу бормочет сонно море
И солнце пятнами разорванных монист
Скользит в глубин раскрывшиеся створы.

Судьбы и вечности мерцает вещий лист.
Чюрлениса играет органист.

1960-е

(На фото: профессор Я.С. Аркавин с коллегами, студентами и пациентами после клинического разбора. Харьков. 1920-е)