От Адама 2 - Адам и Кабанчег

Взошла Луна и вслед за ней
идет Говсей

куда Луна его зовет?
зачем Говсей за ней идет?

сияют звезды перед ним
и моря нимб

танцует лебедь на волнах
за взмахом взмах, за взмахом... ах!

не крылья чертят полукруг
а пара рук


Однажды Адам пошел в лес, чтобы поймать Кабанчега.
Это был не первый раз, когда Адам пошел в лес, чтобы поймать Кабанчега.
Потому что каждый день, встав ни свет ни заря, Адам шел в лес, чтобы поймать Кабанчега... и возвращался домой ни с чем.

Кабанчег жил в земляной норе на крутом берегу Лесного Озера.
Каждое утро он вылезал из норы, прятался за стволом Большого Дерева и поджидал Адама.
Заслышав шаги приближающегося человека, Кабанчег, как и положено жывотному, начинал от Адама убегать, а Адам, как и положено человеку, начинал Кабанчега догонять. Так они и бегали друг за другом вокруг Лесного Озера до самой ночи.
Потом Кабанчег опять залезал к себе в нору и ложился спать, а Адам шел домой - ни с чем.

Но в этот раз…

Подбегая к норе и уже собираясь влезть в нее, чтобы лечь спать, Кабанчег споткнулся о корневище Большого Дерева и кубарем покатился с крутого берега Лесного Озера прямо к воде. Адам устремился вслед за ним.
Докатившись почти до самой кромки воды, Кабанчег нырнул в густой прибрежный ивняк, и Адам, потеряв всякий интерес к преследованию, присел на близлежащий камушек, чтобы перевести дух и почесать ноги, изжаленные крапивой, густо разросшейся по всему побережью.

Стояла тихая теплая летняя ночь…

Огромная, Совершенно Круглая Луна висела над Лесным Озером, подобно софиту, освещающему театральную сцену.
Вдруг, в широкой полосе лунной дорожки появилась Прекрасная Чорная Лебедь.
Чорная Лебедь на секунду замерла, как бы давая возможность неискушенному зрителю сосредоточиться на главном своем па, сделала несколько грациозных взмахов крыльями и растворилась в ночной мгле.
Потрясенный Адам, совсем позабыв про чешущиеся ноги, еще какое-то время сидел абсолютно неподвижно и пристально вглядывался в то место Озера, где только что исчезла Прекрасная Чорная Лебедь - надежда на то, что видение повторится, не покидала его.
Лебедь не появлялась.
Свежий предутренний ветерок, дунувший с Озера, отрезвил Адама, и он побрел домой, с тревогой неся в себе какое-то странное, незнакомое ему до сих пор чувство, которое одновременно и радовало его и пугало...

На следующий день, как обычно утром, Кабанчег спрятался за стволом Большого Дерева, чтобы поджидать Адама.
Человек не шел.
Устав от ожидания, Кабанчег начал потихоньку похрюкивать. Потом сильнее. Потом выбегать из-за Дерева и снова прятаться за ним, как бы провоцируя погоню.
Человек не шел.
Лишь поздно вечером, не обращая никакого внимания на Кабанчега, бессмысленно скачущего вокруг Большого Дерева, Адам проследовал прямо к Озеру, присел на камушек и стал ждать.

И опять, ровно в полночь Прекрасная Чорная Лебедь выплыла под лунный свет, словно прима под луч софита, взмахнула крыльями, и, не дожидаясь аплодисментов, в полной тишине скрылась за занавесом ночной мглы.

Так было и на следующий день. И на следующий…

Кабанчег, не чувствуя азарта погони, флегматично бродил целыми днями по лесу, рылся в корнях Большого Дерева, находя себе лишнее пропитание, жырел. Наевшись до отвала желудей и сладких кореньев, иногда спускался вслед за Адамом к воде, садился поодаль и смотрел лебедя.

Так прошло лето. И осень. И наступила зима…

Густой мокрый снег валил с самого утра.
Холодный северный ветер гнул крону Большого Дерева чуть ли не до земли.
Совершенно Круглая Луна едва просвечивала сквозь низко плывущие черные тучи.
Озеро кипело, с жадностью глотая падающие в его ненасытную пасть снежные хлопья.
«Лебеди больше не будет…» - понял Адам.

Лебеди не было…

Вернувшись домой едва жив, Адам, не раздеваясь, лег на печь и два дня и две ночи неподвижно лежал так, отрешенно глядя в потолок широко раскрытыми немигающими глазами.
Он не просил ни есть, ни пить, но только иногда поворачивался со спины на бок, чтобы скопившаяся в глазницах влага могла свободно стечь на простыню.
«Ужоснах!» - время от времени беспомощно всхлипывала Ева, но лезть к мужу с расспросами побаивалась. Она чувствовала, что это не простуда и не вредный укус, а что-то душевное, требующее для своего преодоления покоя и полной внутренней сосредоточенности.
Только на третий день Адам начал понемногу вставать и просить еды и пития.
Еще через день отсутствующий взгляд его вновь обрел способность сосредотачиваться на предметах внешнего мира.
И только еще через два дня Адам, как и всегда встав пораньше, снова собрался в лес за Кабанчегом.
Но, выйдя за дверь, не успев сделать и шага в сторону леса, тут же наткнулся на него!
Кабанчег лежал прямо у порога хижины и горько плакал.
Похоже, жывотное лежало тут уже давно - горячие кабаньи слезы успели протопить в снегу под пятачком глубокую проталину, сквозь которую пробивалась тонкая бледно-зеленая травка.
«Ева! Я поймал Кабанчега!» - радостно воскликнул Адам.

Так в обиходе Первого Человека и его верной подруги появилось первое ручное жывотное.

25.10.2007