Расплатился

Искалеченный в сорок первом,
в самом первом часу войны,
Он то в хате скрипел протезом,
то в пивной ругался и выл,
Терпеливо жена сносила,
что поделаешь, хоть живой,
выбиваясь из сил тащила,
обезноженого домой...
Он ни разу немца не видел,
не спалил ни один патрон,
В городок летят чёрным вихрем,
Похоронки без похорон.
И шипели встречные бабы,
- Снова Нюркин залил шары,
Повезло дураку, вот кабы,
мой остался, лучшей бы ты,
Получил немецкую пулю,
а не Васька, Иван, Федот
Обзывал он их часто дурами,
плюнет вслед и домой бредёт.
Боль туманит и очи застит,
когда мимо пять долгих дней,
Отступала родная, красная,
та что в песенке - всех сильней.
На жену, ругался сварливо,
если был не подметен пол,
Дети в хате сидели тихо,
Батька выпил и нынче зол.
Батька выпил - не за удачу,
от бессилья его загул,
Вон, за курами немцы скачут,
пух и перья летят по двору.
Разместились, новый порядок,
в школе штаб - торчит часовой,
Всё съестное забрали с грядок,
голодуха - хоть волком вой.
Дважды  в комендатуру гоняли,
мол, солдат, где был ранен ты?
Потешались над ним полицаи,
а соседями были, скоты.
А когда дочку старшую, Лену,
загребли в немецкий бордель,
Ползал жалостно на коленях,
тщетно - выбросили за дверь,
А начальник полиции - Лёвка,
заорал ему из окна,
- Откормил комсомольскую тёлку!
Отработает всё, сполна!
Промолчал, нескладёха, длинный,
По ночам ковылял в поля,
собирал снаряды и мины
тол вытапливал втихаря.
На жену шипел: - Всех повесят,
не моги языком трепать!
Дочки, Леночки , нет на свете,
но зачем ей об этом знать.
Не стерпела она поруганья,
а в ответ за подбитый глаз,
Немцы выволокли на псарню,
и подали команду - Фасс!
Вновь облавы, хватают спешно,
гонят в рабство и стар и мал,
Стылый ветер качал  повешенных
с трафаретками - "Партизан".
Городок притворился мёртвым,
по ночам ни души - расстрел.
Только тени скользя за стёклами,
Чёрный ужас всех одолел.
Новый год - немчура гуляет,
В казино оркестр визжит.
Полицаи налог собирают,
чтоб хозяевам услужить.
У него загодя подарок,
припасён для лихих гостей,
Пол ведёрка пахучих шкварок,
а взрывчатка снизу, на дне.
И протез полнёхонек толом,
снаряжён гранатный запал.
Погодите, вот станет колом,
в глотке вашей хмельной угар!
Грохоча, спотыкаясь  часто,
улыбаясь, кланяясь в пол,
- Не побрезгуйте - он в участке,
полицаям подал ведро.
- Это дило...- холуй расплылся,
- що,  Мыхайлович, осознал?
-Осознал, - а в мозгу - как выстрел
"погоди, не на тех напал".
А когда  на воздух рвануло,
душегубово их кубло,
Оглянулся и с матом сплюнул,
захромал к крыльцу казино.
Там творилось сущая кара,
разворошенный Вавилон,
Офицеры, юнцы и старые,
Стеки,  хлыстики,  блеск погон.
Холуи, продажные девки,
солдатни набежало - страсть,
Комендант вопрошает гневно,
что стряслось, какая напасть?
Он бесстрашно шагнул, как в пропасть
- Я всё знаю, герр комендант!
Диверсантов полная волость,
Я готов одного показать...
- Диверсант? - комендант со спесью,
- Говори немедля, свинья,
а не то прикажу повесить!
- Вешай, курва, он - это я!
С Новым годом! Желаю сдохнуть!
И в порыве ярости злой,
что есть силы, ногою топнул,
...той что отнята под Волпой.

...По соседям детей попрятала,
схоронилась в лесу жена,
В партизанской землянке плакала,
- Расплатился, за всё, сполна.

Пятаченко Александр.
08. 09. 2016г.