Воспоминания о посещении шахты

Я ничего не боялась, когда переодевалась в защитный костюм,
Все было в порядке, когда лампа на шлеме легко включилась.
Я даже ничего не боялась, когда
Вход полукруглый, с длинной лестницей, приблизился,
темнея с каждым шагом.
Бледные лампы, металлические своды,
Пыль струилась в иссушенном воздухе.
Я говорила себе «Не думай об этом», когда спрашивала себя
Как глубоко под земной поверхностью я нахожусь.
Слишком страшно было обернуться через плечо,
поэтому я не знаю, как лестница вверх, к солнечному свету
выглядела в тот момент.
Семь врат проходила богиня-праматерь, спускаясь в подземный мир,
а я потеряла счет. Ступени окончились,
Почва была бесконечно черна, вода под ногами струилась
из самого Стикса—
но несколько раз упав в нее, я так и не получила забвения.
Грохот конвейеров по левую руку от меня
Оглушал так, что я не слышала собственных мыслей.
Не думай об этом, я говорила себе,
Не думай, как далеко наверху
остались деревья с солнечными проблесками в желтеющих кронах.
Вода под ногами с жирным черным блеском забирает все.
Когда заканчиваются светильники на стенах,
И только свой собственный фонарь остается
 против древней тьмы подземного мира.
Приходящая из сна однажды сказала мне:
«У нас на родине таких, как ты, называют светочами».
Это явно было не про фонарь на шлеме, который бросает бледный отсвет
На бледное перепуганное лицо, запятнанное угольной пылью.
Чернее подземного мира—только открытый космос.
Второй раз поднимаясь по лестнице, я не видела входа--
Слезы закрывали глаза, меня оказалось слишком мало,
Чтобы все это выдержать.
Сил не хватило на последние полчаса пути.
И поверьте, чернее отчаяния, тяжелее уныния, страшнее безумия был этот путь.
И я теперь ничего не боюсь—рай, ад, Нифлхейм, колесо Сансары,
Только не отправляйте меня туда, где темноту
с самого начала времен никто не тревожил.