Сирота

Он пел так задушевно, что его бесконечно просили спеть что-нибудь
ещё, этакое.  С ним всегда неразлучна была его  гармонь.  Гармонист,   
как и сам инструмент, раскрывался во всю ширь своей незаурядной натуры.
Когда меха, соединяясь в один сплошной ряд, заставляли  виртуоза 
падать на гармошку,  он   откидывал в сторону красивую «цыганскую»
голову, будто замирал вместе с трёхрядкой. Оживая, он
растягивал гармонь вновь и  с бешеной скоростью отправлял
свои тонкие пальцы по рядам белых кнопочек, а те издавали рыдающие
звуки удалой русской песни.  Давно это было…
   Поседела гармошка от пыли. Истомилась в ожидании трехрядочка.
Много пролетело тоскливых лет. Забывать уже стала гармошка собственный
голос, но всё равно ждёт его,  в чьих руках  превращалась   в бойкую
веселушку  с раззадоривающими  наигрышами и забавными частушками…
   Скособочившись, она печально выглядывала из - за старого,
такого же древнего, как и она сама, самодельного шкафа…
   Изредка ею интересовалась луна. Но, не увидев ничего
нового,  вечная  небесная стражница, накрывшись пухлым облаком,
отправлялась досматривать  свои лунные сны…