Плаванье Брана - 4

8.

Промчались годы в бурях и снегах.
Прошли века в болезнях войнах, дыме…
Но люди на бессмертных берегах
всё так же оставались молодыми.

Их время шло средь пиршеств и затей,
среди веселья в цветниках Морфея,
и как капризных маленьких детей
ласкали их восторженные феи.

Забыть стараясь древний отчий край,
волшебной новизною поражёны,
они влюбились в этот сладкий рай
и дев его охотно брали в жёны.

И вот уже с утра и до утра
под теми колдовскими небесами
запела, зарезвилась детвора               
с мятежными ирландскими глазами.

Не ведая ни мора, ни войны,
хранили свято детское единство
кудесницы сиреневой страны,
познавшие восторги материнства.

Но очень часто у отцов в висках
кипела, билась в мускулы тугие,
сжигая их внезапная тоска,
название которой – ностальгия.

     9.

Нет, не забыли люди Родину
и не порвали с нею нить.
Ведь сколько не было бы пройдено,
её вовеки не забыть.

Она им снилась хмурым берегом,
дика, пустынна, холодна,
в сто раз древнее, чем Америка,
в сто раз суровей, чем она.

Вставала голая и нищая, в дырявом рубище до пят,
звала фамильными кладбищами,
где прадеды и деды спят.

Манила блеклыми осинами,
снегами лёгкими, как пух,
и косяками журавлиными,
и пеньем девок и старух.

И ныло сердце покаянное,
и людям – всем до одного –
нужна была одна – желанная – она .
И больше ничего.

10.

…Они ушли, надменно  брови хмуря,
наперекор бессмертию веков.
И плакали сиреневые гурии,
бессильно проклиная моряков.

И долго, как прощальные приветы,
как бабочки на радужном лугу,
тревожные девичьи силуэты
метались на заветном берегу.

Забытые надежды и печали
вновь возвращались в буйные сердца.
И снова волны мстительно качались
и пенились, в предчувствии конца…