предновогоднее

Вот так пойдешь курить и замечаешь: со снегом в декабре не повезло. Зима, по ходу, тоже made in china, и дождик-азиат колюч и зол — есть повод для рифмованной печали. Поэты инфантильны, скажем к слову (без ссылки на конкретный адресат), начнёшь читать, из каждого второго стиха наружу лезет детский сад и с яблоком норштейновским ворона. Сопливой Мнемозины мне не впрок внезапно обретенное наследство — я в прошлое, пожалуй, не ходок: так много нами писано про детство, что мозг уже противится. Итог — былое даже сниться стало редко, а если вдруг, то помнится с трудом: вот яблоко, вот (боже!) снег, соседку увозят санитары в жёлтый дом, блестит на льду железная монетка. И кончено. Пора к иным мирам. Не в смысле к тем, в которых, по Крылову, плясать зимой пристало стрекозлам. Не к свету за тоннелем нарезного. В фэйсбук, где Пермяков и Амирам. Где Кутенков спиритствует над блюдцем: «они ушли, они ещё вернутся». Спокойно, море смерти, не шуми. Забалтываюсь, может быть, — старею. Что снится вам, ушедшие мои? Журчит тепло в щербатой батарее. И за окном едва бормочет тьма, как женщина, сошедшая с ума.