Штрафная дюжина

Смешана с грязью вторая атака,
С неба то мины, то дождь,
«Фриц» на высотах, жирует, собака,
Чёрта его сковырнёшь.

В роте осталось нас ровно тринадцать,
Два командира – в клочки,
Вниз по откосу  проворно  струятся,
Красной воды ручейки…

Чёртова дюжина… дальше – поболе,
Вжался в землицу народ,
Холмиков серых широкое поле…
Мины… потом пулемёт.

Вышло вцепиться в траншею на фланге,
Словно зубами … и всё.
Дымом  исходят сгоревшие танки,
Землю ознобно трясёт.

Ждём подкрепления  - где то застряло,
Вечный  затык на войне…
Режем на части трофейное сало,
На дягтярёвском «блине».

Молча «рубаем» холодную кашу,
Клейстер перловый,  пустой,
Немец, которого сбил в рукопашной,
Всё ещё дрыгал ногой…

Ты, старшина,  без нотаций… ты кушай,
Нечего косо глядеть…
Я виноват,  что на немце посуше,
Нежели  в луже  сидеть?

Часто, со скрежетом,  хлопают мины,
Пара подряд - перелёт,
Давешний  раненный  воет дурниной…
Чтоб тебя, жрать не даёт.

Давеча плюхнулся прямо в траншею,
Чёрный, как негра, танкист,
Весь в кровяных пузырях, обгорелый…
Как надоел этот свист!

Знаю -  не высидим долго – накроют.
Мины всё гуще и злей,
Что ж он, бедняга, так жалостно воет…
Помер бы, что ли, скорей.

Ведь не жилец, и дурак понимает,
К вечеру,  точно дойдёт,
Сколько бинта на него измотают,
Мина… теперь  недолёт.

Думали  - с ходу фашиста, за сраку!
А довелось – на убой…
Месят убитых  при  первой атаке,
с теми, кто лёг во второй…

Мины ныряют в оплывшие щели,
И нереально легки…
Вверх подлетают обрывки шинелей,
Головы, руки… куски,

Хватит! Патроны – раздать понемножку!
Смерти  тут разве найдём…
Роем гранаты в грязи, как картошку,
И по карманам суём.

Шарим в немецких мешках и окопах,
«вальтер»,  кинжалы… сугрев!
Фляга со спиртом – вот это находка!
Наиважнейший резерв.

Те, кто готов,  осмотрели друг друга,
Ножны… запал… закрепи…
Флягу со спиртом пустили по кругу,
Если точней – по цепи…

Врезала в голову  злая водица,
В жилах свернулась огнём.
Нынче со мной ничего не случится.
Ну – помаленьку начнём…

И без свистка, без «ура», без ракеты,
Разом, как в воду, с рывка,
С бруствера… врезали в тело планеты,
Мощным  толчком  сапога!

Топчем , скользим по растерзанным трупам,
Каяться будем потом!
Мёртвому что?! От него не убудет…
Через  воронку  – прыжком!

На середине они спохватились,
Режет во фланг пулемёт,
Трассеры брызгают, смертную силу,
Слева и справа несёт…

Не по тебе  в похоронке напишут,
Воин,  душа-человек…
Справа, молоденький, щуплый парнишка,
Молча зарылся в разбег…

Слева – второй! Пулемётная вилка!
Не залегать! Ах, ты бля…!
Ротный, осипший от злобного крика,
Тащит за ворот меня.

Матерно кроет фашистов пехота,
В господа, в душу и в рот!,
Лезет в атаку проклятая рота,
Рубит в «колючке» проход.

Лезут штрафные! Рычат и плюются,
Кровью и пеной дурной,
Как они после атаки напьются!
Если вернутся домой…

Да не к мамане, до дому, до хаты,
Если бы…  В роту, назад.
Кто то по госпиталям и санбатам.
Кто то искупит и рад…

Но ни к чему разводить шуры-муры,
Мы помечтаем потом…
Клочья кровавые содранной шкуры,
Вместе с шинельным сукном…

Я оставляю на  ржавых колючках,
Локти, колени,  - вперёд!
Давится злобой хрипящая сучка,
Лает злодей – пулемёт…

Ну, огребай, дорогая Европа!
Нынче задаром даём!
Мы расплескались по вражьим окопам,
Словно котёл с  кипятком!

Зубы, ножи, пистолеты, лопатки!
Пальцы на глотке… -  Готов!
В брюхо ногой, от локтя – по сопатке,
В шею – немецким штыком…

В двери гранату!  Блиндаж… ну и каша!
Ладно, потом разберём,
Бьётся в руках  раскалённый «Папаша»*,
Паром кипит под дождём.

Поздно дрожащие поднял ручонки…
Перекрестил и айда…
- Это, вам, суки, - шепчу,- За сестрёнку,
поворотилась  беда…

Четверо сгинули, провод спасая,
в трубке – надорванный свист…
Линия  действует!  Слышу, родная!
Дует в мембрану связист.

-Да, закрепились!  «Пион»! Я «Фиалка»!
Да, пока действует связь!
Эй, «самоварники», нешто вам жалко,
Парочку залпов для нас…

Три самоходки в квадрате пять – восемь,
В виде сараев стоят…
Для артиллерии – милости просим,
Целей – не хватит гранат…

В балке на левом скопилась пехота,
Наши потери – потом!
По высоте не влепите, там рота,
Все, кто дошёл под огнём…

И отвечая на просьбу… вкатили,
Снова завыло с небес,
-  Очередь наша,  на вашей могиле,
ставить берёзовый крест. -

Пробормотал окровавленный воин,
 Пробуя шнапс из горла…
- Эта, зараза – по нашему воет,
Только бы точно легла!

Ну наконец то! Теперь отдышаться…
- Всё, что стреляет – собрать!
- Ну ка, свернуть дегустацию шнапса!
Пьяницы, ё…вашу мать!

- Связь на меня, шевели  костылями!
Всё остальное – потом!
Ротный, изорванный, сверлит глазами,
бурым  трясёт  кулаком.

Фрицев добить и проверить патроны!
Раненных – на руки,  в тыл!
Я на себя примеряю погоны…
Что тут сказать -  искупил!

Бруствер… приклады  немецких винтовок.
Думал поднять – не могу…
Только сейчас  обнаружил осколок,
Косо торчащий в боку…

Проклял, как водится, боли и страхи,
В чёрта, в гробину, в качель…
Выдернул, скомкал обрывок рубахи,
Сунул в дыру, под шинель…

- На ка, дымни, - протянули «катюшу»*
Враз полегчает, браток.
Я б эту музыку слушал и слушал…
Что то ты, паря, поблёк…

Самая лучшая песня на свете-
песня  фугасных гранат.
Парень  копался в линялом кисете,
Меленько пальцы дрожат…

- Мы натерпелись, а немец подавно,
Ну ка, вертись под огнём!
Как артиллерия действует славно! -
Дымно гремит за холмом.

Там погибает  чужая пехота…
Там не поднять головы.
Слушает  песню проклятая рота,
Чёртова  дюжина… мы…
11.  11.  2016.  Пятаченко  Александр.



Примечания.   «Папаша» - от ППШ(пистолет-пулемёт ШПАГИНА).
 «катюшу» - "Катюша" - солдатское прозвище самодельной защигалки