Филиппика

Бывают рифмы словно монолит.
Из чугуна и стали стих отлит.
Ритм улицы, вокзалов, площадей,
В строй созывает тысячи людей.
Полощется на древке шёлк цитат,
И шаг чеканя, в ритм, идёт отряд.

Вот строки -  виноградная лоза,
Печальным ручейком сбежит слеза.
Сожмётся сердце и нахлынет грусть,
В артериях нащупывая пульс.
И грань забвенья тоньше волоска,
И холод воронёный у виска.

А эти рифмы алые как кровь,
Несчастные, как первая любовь.
Горячие, как первый поцелуй,
Беспечные, как юности июль.
Солёной накрывают нас волной,
В чужие дали манят за собой.

Слог новый, он натянут, как струна.
Он эхом раздаётся у костра.
Он пахнет дымом, и смолой лесов.
Взрываясь консонансом голосов.
В них дух свободы, вольной молодой,
Пылает путеводною звездой.

А эта рифма – женщина с веслом.
Та, что в забытом парке городском,
Облупленным клише свой долг хранит.
В ней алебастр, не мрамор, не гранит.
Её глагол, сердца не будет жечь.
Сплошной пассаж, а не родная речь.