неба промерзший дом

на краю обочин все так же пусто, только пыль и пепел чужих побед.
псы, приникнув к небу вытья искусством, продолжают стройно нести свой бред.
да заткните пасти, ату, бродяги, сколько можно воем лечить луну,
я, глотая снова любовь из фляги, согреваю телом свою весну.
и напрасно ветер колышет время, здесь туманы марта всегда в чести,
можно ли в молитву ночами верить, продолжая крепко собак крестить?
в мизансцене утра, под вой скорбящих, продолжаю, странно, идти на свет,
перезвоном встретит меня манящий, исхудавший небом, слепой рассвет.
ну, привет, родимый, наверно, чудо, что, зимой расставшись, теперь мы здесь -
на краю обочин всегда безлюдно, подойди поближе, тумана взвесь.
разведу костер из вчерашней стужи, вдохновляет выпить огонь зимы,
странно, пепел въелся морозом в душу, опадая в сердце судьбой листвы,
той, осенней, поздней, в прожилках рая, не сгоревшей адским осенним сном.
псы, наверно, просто со мной играя, увлекают в неба промерзший дом.