Я не был дома двадцать лет

Я не был дома двадцать лет;
Но вот сошелся клином свет,
Теперь пути иного нет:
На запад! На Москву!
Туда, где отчий околот;
Туда, где матери крыло
Подарит ласку и тепло,
И победит тоску.

Я слишком долго был один
Среди ветров, снегов и льдин;
До первых дожил я седин
На рыжей голове.
Распалась крепкая семья;
Давно женаты сыновья,
И ощущал всей шкурой я,
Что жизнь не в радость мне.

Уж трое суток я в пути;
В пустом купе, как взаперти,
Не зная, что ждет впереди,
Страшась смотреть в окно.
Когда-то был я здесь любим,
Но сердце милое в груди
Могло принадлежать другим,
И позабыть давно.

Я мог быть в миг один убит
Жестоким словом, что хранит
Запас далеких тех обид,
Что я родным нанес,
Уехав в край вершин седых;
Самовлюбленно бросив их
На произвол лихой судьбы,
Как злой, неверный пес.

Но я зазря переживал:
Лишь только поезд миновал
Пустой Навашинский вокзал,
Смотрю, стоит отец.
Такой же точно, как тогда!
И лишь седая борода
Понять давала — по годам
Давно он не юнец.

Одним отчаянным прыжком
Покинул душный я вагон.
И тут же был своим отцом
Прижат к груди родной.
Стояли мы, не пряча слез,
И по спине бежал мороз,
Когда отец сказал всерьез:
«Сынок, пора домой».

А дома все, как много лет
Тому назад; и тот же цвет
Обоев, стен; и тот паркет,
Где я, как на коньках,
Гоняю клюшкой желтый мяч,
Под дружный братьев младших плач
(Им прописал уколы врач).
И мать стоит в дверях.

Я как во сне застыл пред ней.
О, сколько лет, недель и дней
Я в голове пустой своей
Прокручивал сей миг!?
И вот теперь, как остолоп,
Молчу, пыхчу и хмурю лоб,
Не разрыдаться в голос чтоб.
Ты ж офицер, старик!

Но как сдержаться? Где взять сил?
Я небеса о том просил,
Чтоб миг свидания наступил.
К чему теперь скрывать
И делать вид, что вырос я?
Для мам, известно, сыновья
Все время дети! Так, друзья?
Я крепко обнял мать!

И вот он миг: у милых ног
Впервые я не одинок
За много лет. И видит Бог,
Я б все, что есть отдал,
Чтоб изменить свою судьбу.
Не покидать отца избу.
Муштру солдатскую, ходьбу,
Сменить на мирный гвалт.