Страсти Христовы

Воскресение, толчея, народ,
Ослик, а на нём – мужчина,
Ветви , пальмы, города порог,
Въезд Христа в чертог Иерусалима.

-Скоро Пасха! Кто он, кто?
-Он – Мессия - сам сказал об этом!
-Веришь ? - Верую! Он камень, он зерно,
И Писание сейчас тому ответом.

-О, осанна, он Давидов сын!
И поёт ему  народ – Осанна!
Вот идёт Он –  миру  господин,
По дороге на высоты Храма!

В храм заходит – скопище менял,
Что в крови все жертвенных животных,
-Где здесь вера??? Здесь Маммоны бал! -
И изгнал  менял он принародно.

Вечером. Вифания и дом,
Симеон его позвал  прийти  покушать,
Хорошо же встретиться с Христом,
Посидеть с ним, проповедь послушать.

Но к уставшему Учителю идёт,
Женщина, чья жизнь невыносима,
В сердце кротком,   и в руках несёт,
И любовь свою, страдания и миро.

Омывает ноги, слёз елей,
Утирает ступни волосами,
Пыль и прах неубранных полей,
Только будь, останься , отче, с нами.

Но встаёт Иисус – получен ему знак,
Всё отдал Отец его решению,
Он развеет этой жизни мрак,
Приведёт народы к воскрешению…

Не случилось в комнате рабов,
Что всегда омыть гостям готовы ноги,
Снял Христос  тогда с себя покров,
Зачерпнул воды и тут с порога.

Обошёл всех путников, омыл,
Им омыл всем ноги во смирении,
Вот пример – душевных ваших сил,
Только в этом проявляйте рвение.

А потом возлёг, чтоб пасху есть,
И двенадцать с Ним, что были рядом,
И сказал – Один предаст - он здесь.
И обвёл двенадцать этих взглядом.

Спрашивали все – Не я ли, нет?
Он Иуде бросил – Ты сказал!
Кто ж закроет в мире этом свет?-
Каждый душу  рвал и вопрошал!

Пётр – Я отдам всё ,Боже, за тебя!!!
- Отречёшься трижды, знай об этом,
Трижды – « нет», до крика петуха,
Ослеплённый неизвестным светом.

Утешеньем будет эта честь,
Евхаристия, что совершать всем надо,
Будете вино и хлеб мой есть,
Кровь и Тело, чтобы быть нам рядом.

А потом все встали и пошли,
В Гефсиманию ведёт друзей дорога,
- Помолюсь я, друже, ты поспи,
Я один хочу побыть, побыть немного.

Отошёл на Елеон и там упал,
И молился – Пусть меня минует!
Авва, Отче – я живой… и я…  устал,
Чашу пронеси и дай мне жизнь простую...

- Страшно, страшно, муки эти, боль,
Авва, Авва, прояви же волю!
Я – не Бог, я – человек, уволь…
Но смирился, принял свою долю.


А потом спустился он с горы,
И поведал – Кто предаст – уж близко!
Римский змей вдруг выполз из норы,
И наверно скоро будет тризна.

И к нему Иуда подошёл…
И целует, знак условный, зримо,
Схвачен Бог и в сердце поражён,
Не минует Чаша его мимо.

И сподвижники, что рядом шли – ушли,
Пётр, Иоан – в толпе плетутся рядом,
На судилище ягнёнка повели,
Демоны построились парадом.

Фарисеи, книжники, чтецы,
На четверг перевалило небо,
- Ты один, один лишь из толпы,
Тайному  учил  их  ради хлеба?!

Анна – первый – среди всех людей,
Что главу вершит Синедриона,
- Признавайся  - ты ли Зверь,
Посягнувший на границы Трона?!

Но свидетельств в этом просто нет,
- Отправляйся страждущий к Кайафе,
На судилище потушен грязно Свет,
В Истину проникли злые лапы.

- Смерть! Смерть ! Смерть!–кровавый приговор, 
 В  нарушение всего былого права,
-Смерть! Убить! –бурлит Синедрион,
Пусть Пилат рассудит его здраво.

 Было утро пятницы , Пилат,
Он спросил толпу – В чём будет обвинение?
Эх, ввязался, чёрт, и сам тому не рад!
 Нет за ним ни капли прегрешенья!

Взял Иисуса он и с ним беседу вёл,
- Отпущу его за ради Пасхи!
Но  народ  слепой  за фарисеем шёл,
Сброшены  евреями все маски.

Пусть Варрава будет жить – не он!
А его – распять, распять, распять!
Так кричал  народ - синедрион,
 И Пилат сказал – Нет, не могу я ждать!

 - «За»  я, за, я утверждаю – муки,
Крест  ему, но прежде бичевать!
Я же  просто умываю руки!
Ничего я не желаю знать!

 Били долго, жгуче и с оттягом,
Рвали зубья страждущую плоть,
Он водил  вкруг  помутневшим взглядом,
 Пелена кровавая и пот…

А  десятник – кровь его бодрила,
Что текла и превращалась в грязь,
Над царями есть другая сила,
- Получи же выродок и мразь!

Тернии  – короною невольно,
 Власяница плечи обернёт,
Иудейский Царь , тебе довольно?
 Радуйся, к кресту  давай – вперёд!

 В виде этом - прямиком к народу,
Мантия пурпурна и венец,
Сам  Пилат, что так не дал свободы
- Человек се!- молвил наконец…

 Нёс свой крест, тяжёлый он и крепкий,
На Голгофу вышел – прямо в лоб,
Человек один – страдающий , но верный,
Человек ещё, но очень скоро – Бог!

Пятница дошла  почти к полудню,
Голый он - всё платье по рукам,
Приколочен - дышит полной грудью,
Кровь сочится из открытых ран.

 С ним распяли рядом двух злодеев,
 Что в Писании то  было – то сбылось,
 Вот распят, унижен бог евреев,
Чьи он  взял  грехи  и злую  ложь.

Те смеются двое – Ты - сын божий,
Что ж тебя господь твой не спасёт!?
 - А  ты поверь в меня, сейчас и тоже,
Первым рай тебя, разбойник, ждёт.
 
Солнце жжёт  и губы иссыхают,
--Мне  б воды! О,Авва, что же ты!
 По полудню три, и силы тают,
Лишь в глазах кровавые цветы…

-Хватит ждать, ускорить смерть злодеев!
-Этот ,по средине, уж ушёл!
-Эй,  копьём под рёбра, поскорее!
-Кровь , вода! Он смерть свою нашёл!

Смерть пришла и мгла в момент настала,
Содрогнулись небо и земля,
Обманул? Ведь чуда, чуда ждала,
Вся обетованная страна…

А потом  Иосиф из Аримофея,
И другой, что звали – Никодим,
Сняли с древа мёртвого еврея,
Что страдал за всех – один! Один!! Один!!!

Обвязали  тело  плащаницей,
В гроб, что пуст и высечен в скале,
Лишь алое аромат кружится,
На огромной плачущей Земле!

И рыдали женщины и мама,
Что ей бог, когда сынок лежит,
Завершилась бренной жизни драма,
Но огонь,  огонь ещё горит.

Знать не мог он всё и ей доверить,
Хоть любил её, тепло её , и взгляд,
Всё  не знает мать, лишь сердце верит,
Он вернётся, он придёт назад.
 
 А потом, так говорил свидетель,
Он – вдруг ожил , духом воспарил,
 И в обитель адскую как  ветер,
 Он сошёл  и духам говорил.

После он вернулся в мир из ада,
 И  вступил на землю – Аду месть,
Гроб открыт , так Жизни надо,
И открыл всем радостную Весть.

Жизнь прошла за скорбную неделю,
Унижению  тут  и  наступил предел,
 Он , воскреснув - зародил  в нас Веру,
К Свету возвратил всех нас – людей!

…
И вот сейчас, когда молюсь я строго,
И голос мой во мне звучит, гудит,
Всё случилось - обрели мы Бога…
Хоть  еврейский юноша убит.