Море

               

                Кто назвал тебя Черным,
                ты мне, море, ответь,
                чтобы светлою песней
                его имя воспеть
                Л.Татаренко
               

                I   

О море я услышал в Красноярске,
в 48–ом, в сибирском городке,
оно, как факел, освещало ярко
всю жизнь мою в далёком-далеке.

Детдом,
             шпана,
                суровые законы
вольготной жизни: 
                сам себе пацан,
один за всех,
                у всех одни резоны,
чтоб ни было с тобой  –
                других не сдам.

Комиссии нас часто посещали,
знакомились – с милицией и без,
с вопросами лишь к старшим обращались,
что вызывало общий интерес.

А позже на собрании узнали:       
детдом переселяется на юг,
и понелось все детство по спирали, :
Сибирь – Одесса,  новый наш приют.

Какие-то вокзалы,
                остановки
огурчики,
                картошечка в кульках,
снуют цыганки. шустрые плутовки,
в сапожках на высоких каблуках.

Так интересно всё,
                на верхней полке
смотреть в окно под мерный стук колёс.
Мелькают незнакомые посёлки,
и островки  нечастые берёз.

Я буду вспоминать эту поездку
как бегство из окопа в никуда:
кто знал,
                что родины моей соседка
ударит круто вдруг по тормазам.

                II

Не спится,               
                ночь,    
                луна,
                крутые склоны,
и ветер гнёт верхушки тополей,
прибой о берег бьёт и бьёт  поклоны,
для этого как будто нет церквей.
               
Уймитесь, волны,  что же вам неймётся,
вы разберитесь в ведомстве своём.
Ревун из глубины надсадно рвётся,
глухим заполнив стоном окоём.

Опять туман,
                опять не спать ночами      
тропой знакомой блёклая луна
ведёт меня туда, где за камнями,
морская гладь под звёздами видна.

Уже видны по краю неба
                кроны
деревьев в полудрёме,
                в полусне,
как пауки,
                в порту застыли краны,
готовые к заутренней возне.

Утихло море,
                ветер по привычке
хитон тумана сбросил на причал
и среди чаек, в шумной перекличке,
давно зарю восточную встречал.

Уже лучилось солнце из-под арки,   
разбавив глянцем утреннюю тень,
у моря всё же становилось жарко,
с разгорячённых тел стекала лень.

На Ланжероне* взрослые и дети
в песочнице прибрежной полосы
шли жажду утолять в торговой сети
под лёгкие мелодии попсы.

                III

Люблю тебя в стихии и покое,
когда прибой, разбрызгивая пыль,
прохладу дарит с щедростью простою,
смешав в себе фантазию и быль.

Нередко оставлял тебя на время,
но каждый раз, вернувшись, шёл к тебе,
я доверял волнам свои сомненья,
о прошлом и о будущей судьбе.

Мне было хорошо с тобою вместе
нырять во тьму тревожную,
                и вновь 
резвиться на волне,
                и ждать предвестья,
(свои капризы  вовремя готовь).       
               
Уплыть за буй так далеко, где лодки,
и пожелать улова рыбакам,
чтоб верить не прогнозам или сводкам,
а только морю, ветру и рукам.

Чуть виден берег,
                тишина,
                лишь всплеском
легко коснёшься моего лица, 
всё явственней береговые фрески,
так ждущие достойного резца.

                IV

Я не спешу,
                иду аллеей парка,
вдоль моря
                в его яростной поре,
у Посейдона вышла,
                видимо,
                запарка,
даров земных всё меньше при дворе.

А волны всё свинцовее и выше,
и горизонт чернее грозных туч,
на глубине всегда гораздо тише,
сюда не проникает светлый луч.

Мне  не нужнО келейное затишъе,
хоромы Посейдона не нужны,
у ног прибоя быть в гостях не лишне,
в стихии быть –
                важнее тишины.

Всё яростнее море,
                всё темнее,
я окружён бедой со всех сторон,
рычу в ответ,
                я становлюсь всё злее,
кричу во тьму: «Ещё!»,
                но слышу стон.

Так раненое чудище устало,
ворча и огрызаясь о прибой,
в свои владенья тучно уползало,
в надежде обрести уже покой.

Опустошённый,
                не сержусь на море,
ведь на родню не сердятся всерьёз,
как прежде,
                мы одно в шутливой ссоре,
нас не судите строго за курьёз.

                V

Привоз кипит с утра,
                базар
                базаром
всё, что захочешь,
                можешь здесь купить,
приобретёшь товар почти что даром,
если купца слегка разговорить.

Чего здесь нет,
                нет и во всей Одессе,
а этого не может просто быть,
и если вам понадобится песен,
их есть у нас,
                мы можем вам их сбыть.

Вы только намекните,
                что вам надо,
от ножичка
                до импортных носков,
московские и польские наряды
на вкус идёт подсветка ночников.
      
Молочные,
                мясные,
                субпродукты,
а зелень с огорода – весь Привоз,
в любую цену овощи и фрукты
для сада удобрения,
                навоз

Нельзя Одессу оторвать от моря:   
бычки для кошки,
                тюлька на развес
русалки за прилавком в разговоре
предложат сельдь с икоркою и без.

Судак,
          анчоус,
                камбала по весу, 
кальмары,
                нототения
                и хек,
креветки,
                балыки: вкуснее нету,
 а вкус имеет каждый человек. 

Я морю благодарен за кокетство,
за красоту, влекущую за ним,
за доброту и ласковое детство!
Название и есть твой светлый нимб.

В седой далИ так звали  Понт Эвксинский,**
за это древним слава и почёт,
а Чёрным морем в честь гостеприимства
любой, кто раз увидел, назовёт.

              декабрь, 2017
____________
     * Ланжерон – центральный пляж в Одессе.
   ** Понт Эвксинский (греч. «Гостеприимное море»).