Чтобы мир был цветным...

А в больнице синицы стучатся в окно.
А на улице холодно, зябко.
Между ними и мной лобовое стекло,
И вожу по стеклу мокрой тряпкой.
А ещё там кусты - спит сирень за окном,
Подоконник засыпали листья
Из историй болезней: но этих - потом,
И от этих потом - не отмыться.

А ещё натоптали - опять без бахил,
А в ОРИТ мониторы-цыплята...
Я вожу мокрой тряпкой в стекло, что есть сил,
Я стираю кровавые пятна,
Только нет, не с окна, а почти изнутри,
Где пропитано всё, словно губка
Этой кровью, которой сочатся стихи
И испачкано всё. Даже куртка.

И промокну насквозь - то-то радость ветрам,
Что погасят и душу и спички.
Отделенья всё тащат на снимки всех к нам,
Ну а я... Покормила синичек.
Здесь всегда что-то есть, здесь всегда кто-то "за",
Здесь всегда кто-то будет и "против".
Чёрно-белый рентген и устали глаза
И уже, третий снимок испортив,

Мы кричим от души, что души больше нет,
Что она сигаретой истлела,
Что она сквозь окно на пронзительный свет,
В белый снег, оторвавшись от тела,
Прилегла отдохнуть, так устав от обид...
Капнув кровью - по новой страничку
Расчертить, исписать. До весны не будить!
Разве что накормить в стужу птичку,

Разве что написать как итогом всего,
Мол, простите, но так вышла карма:
Лаборантка в ОРИТ. Там хотя бы тепло.
Ну, считайте, что это - реклама.
...И, пока что синицы стучатся в окно,
И, пока отделения тащат
Пыль историй болезней. Я мою стекло,
Чтобы мир был цветным.
Настоящим.