А хляби небесные рвут облака

Пехота ползёт утопая в грязи.
Смешалось всё в месиво: лица, и Души.
Кричат командиры, что всё на-мази,
Срывая свой голос, стреляющий в уши.
А хляби небесные рвут облака,
И чавкает мерзко зловонная жижа.
Здесь-там сапогом кто-то, грязным в бока.
И дальше ползёт, и хрипит, матом брызжа.
Забылось начало, не видно конца.
Вокруг ... горизонт, весь замызганно бурый.
А там, ... в высоте, ... лик святой, ... из свинца,
Глядит на сынов, ... сожелеюще хмуро.

Сукно гимнастёрок истёрлось до дыр.
Кирза от сапог въелась ранами в ноги.
Глаза с изумлением смотрят на мир,
Не видя его, ощущая тревогу.
А хляби небесные рвут облака,
И чавкает мерзко зловонная жижа.
Привала не будет, все живы пока,
С солдат генерал не всё ещё выжал.
Нет дома родного у грязной толпы.
А их генерал им за мать и за Рода.
Похлёбка пустая, и склонены лбы
В угоду царёву бес-славному сброду.

Разрушены сёла, заводы стоят.
Пустыми глазницами выбитых окон,
На нас, на пехоту с опаской глядят,
Порушим ли до основания - в скором.
В Отчизне измена. У власти враги.
И грабят, и делят Народа богатство,
Князей подкупая, и множа долги
Славян перед полчищем тёмного братства.

Пехота ползёт утопая в грязи.
Смешалось всё в месиво: лица, и Души.
Не видно ни зги, ни конца у пути.
Пехота ползёт, чтобы жив был чинуша.
А хляби небесные рвут облака,
И чавкает мерзко зловонная жижа.
Безсмертными станут полки...навсегда,
Лишь только... погибнут...Душою...и Жизнью.
Подхватят чинуши предсмертный напев,
Навесив себе ордена и медали,
Салютом безсмертных посмертно отпев,
Растащат себе всё, что Родиной звали.

А хляби небесные рвут облака,
И ливневым селем смывает безсмертных.
Они бы пожили ещё, и года
Не стали бы временем, долбящих стены.
А хляби небесные рвут облака,
И ливневым селем уносит безсмертных.
Они бы подняли Страну без труда,
Лишь только правители были уместны.
А хляби небесные рвут облака,
И чавкает мерзко зловонная жижа.
Спасения нет, коль Отчизна в руках,
Всегда вороватого, жадного жида.